Сибирь-Алтай

Евгений Журавлев
Я помню год тот…Едем мы в вагоне,
Теряя долгим дням и верстам счет…
Былая жизнь осталась на перроне,
А к новой - старый поезд нас везет.

Мелькают села, реки и границы,
На полустанках женщины стоят.
Военных лет забытые  страницы,
Огнями в моей памяти горят.

Сибирь-Алтай - далекая дорога,
Сибирь-Алтай - суровые края.
Красивых мест на свете очень много,
Но там  промчалась молодость моя.

Привет тебе, окольная Топчиха!
Судьбы моей простой сибирский град.
А над тобой шумят бураны лихо,
О наших днях, наверно, говорят.

О том, как жили мы и как дружили,
Встречая беды-горести в  лицо,
И в трудный час родным опорой были,
Сменив, ушедших  на войну, отцов.

Страдал народ, беду превозмогая,
Но шли на фронт сибирские полки,
От орд фашистских мир освобождая,
Дрались у Волги, у Москвы-реки…

Читая письма их, в тылу мы ждали,
В конце войны с фронтов благую весть,
Мальчишки наши свеклу воровали,
Чтоб в день голодный что-нибудь поесть.

Я помню наш колхоз – в землянке стенка
Однажды рухнула на нас, как гром с небес…
Спасибо Вам, товарищ Василенко,
Что дали кров нам в зданьи МТС.

И был мне мил наш двор и наш поселок,
И лик  берез и тихий шум  полей,
И летний говор пестрых перепелок,
И зимний щебет алых снегирей.

Теперь там тишь. Составы пролетая,
Сбивают пыль с колес о рельсов стык.
И чья-то молодость, как мы тогда, играет,
И смолк навеки горя женский крик.

А в тех краях калиновых и росных,
Где  нас не помнят и давно не ждут,
За далью сел, на стареньких погостах
Лишь незабудки синие цветут.

О, Русь-земля, великая, святая!
Стояла ты, горели города…
Но, сбросив иго Батыя-Мамая,
Ты вновь свободной стала навсегда!

И мы врага в той битве победили,
Восстав за мир и  радость бытия,
Страна моя, мы все тебя любили,
Все дочери твои и сыновья.

И молодость отдав тебе в те годы,
Мы проложили к новой жизни путь.
И вот теперь к полям твоим свободным
Мне хочется прийти, обнять, прильнуть…

Сказать тебе: Привет, моя Топчиха!
Приют снегов, ветров сибирский град,
Пусть над тобой шумят березы тихо,
О наших днях прошедших говорят.