На черной от перегнившей и перепрелой древней листвы прогалине копошатся вороны... Необычайно высокие и раскидистые кроны кроваво-коричневых деревьев пытаются скрыть их от Небесных Глаз, спрятать, укрыть, поглотить... Снующие силуэты светло-белых, снежных перьев складывают из себя ледяной эскиз человеческого черепа. У этого черепа нет ничего мертвого. Он чужд Темному миру, как чужд он миру этому, глухому и слепому. Он жив, он пытается жить и выживать, отметая прочь все вокруг... Он вновь восстает, поднимается из забытого небытия одиночества... Но ему незачем жить. Он живет просто ради самой жизни, "светлой", но закостенелой настолько, что если бы не вечная Жажда, он навеки остался немертвым призраком этой жизни...
Белые вороны копошатся, перетекают из глазниц в рот, изо рта на виски, в черепную коробку, лишенную мозга... А сверху, рассекая неподатливую для него воздушную гладь за ними следит черный ворон... Вечный, как тюремщик нависает над черепом и воронами, незримый для своих узников... А узников ли?..