На улочке в предместье пыльном Рима,
Жил Рафаэль, а в домике с угла,
Дочь пекаря, «красотка Форнарина»
По прозвищу там рядышком жила.
Она была красавицей известной,
А он известным живописцем был.
Она была как молодость чудесна,
А он был полон нежности и сил.
По вечерам у старого камина
Он рисовал божественных мадонн,
И девушка, накинув пелерину,
Позировать садилась, как на трон.
Любил ли он ее тогда? Кто знает.
Снимал у них он скромное жилье,
Но каждая мадонна неземная
Несла земные черточки ее.
Был Рафаэль несказанно талантлив
И каждый штрих его под кистью пел.
Мечтателем был сын из рода Санти,
И что-то для людей создать хотел.
Творя мечту, с ней до небес взлетая,
Он все искал, гоня усталость прочь.
И воск свечи, как жизнь от жара таял,
И таяла, и уходила ночь.
И вот, однажды, он ее увидел,
Во сне, а может быть при свете дня.
Она пришла немыслима, как идол,
Воздушная, тоску в глазах храня.
И он качнулся, задохнувшись криком,
Кричал и плакал: «Я нашел, нашел!»
И так сидел с завороженным ликом,
Вдруг кисть и краски уронив на пол.
В провинции (дела оставив в Риме),
В соборе Сикста место получив,
Он образ юной девушки любимой,
В Сикстинскую мадонну воплотил.
Писал, спешил, как знал и, замирая,
Глядел на неземную красоту.
А воск свечи, как жизнь его все таял,
А кисть вливала жизнь в его мечту.
Когда он слег, в горячке забываясь,
Все звал, хотел уж на своем краю,
Увидеть вновь, последний раз вдыхая,
Красавицу небесную свою…
Давно времен тех страсти отшумели,
Уж пять веков прошло с тех пор и вот,
Великое творенье Рафаэля,
Как вечная любовь его живет.
И вот стоят безмолвно, и бесшумно,
Вновь спасшие ее, в войны дыму,
Бойцы России многомиллионной
На радость человечеству всему.
О, красота, ты чутким сердцем зрима,
Ты, как мечта, зовешь бороться, жить.
И словно гений ты непобедима,
И как любовь нельзя тебя убить!