Окрасится небо, как свежая рана,
И выйдет отшельник из горного храма.
Он сядет на землю, поджав свои ноги,
К цветущей чинаре, как он - одинокой.
И выйдут к нему, оставив дела,
Все те, в ком душа ожиданьем жила,
И спросят его о войне и о хлебе,
О светлом пути и обещанном небе.
Но тихий ответ не понравится людям,
Привыкшим к своим ускользающим будням,
И станут шептаться, кто зло, кто шутя,
Что мира не знает большое дитя.
И, может быть, спросят о грусти жестокой,
Терзавшей его в тишине одинокой,
И станут жалеть нарастающим эхом,
Но тут же прервутся его тихим смехом:
Он будет смеяться с глазами в слезах
И плавно трясти сединой на висках...
И вновь тихий слог тронет листья чинары
И переглянутся влюбленные пары,
Умолкнут все птицы, словам тем внимая -
Так скажет отшельник, на небо взирая.
Озлится невежда.
Заплачет старик,
Который к унынью давно уж привык...