Горько бьется пугливая осень мотыльком о сплетенье окна. Поят теплую землю колосья жаркой влагой живого зерна. Словно зыбкая свечка в тумане, беззащитный живой огонек, прилепившись к замызганной раме, догорает в ночи мотылек. Не постичь ему тайн мирозданья, растворившись в бессмыслице грез; золотою пыльцой увяданья желтизна облетает с берез...
На столе несметенные крошки, на полу – запустенье и сор; лишь луны голубые дорожки рассекают неприбранный двор... Спит земля, в этом сне бесприютном нет ни смысла, ни слов, ни причин; только в небе колышется смутно облаков остывающих клин. Только осень страдает и рвется из-под бремени тяжкого сна, и в упрямом отчаяньи бьется мотыльком о сплетенье окна.