* * *
Я опять пропадаю вся,
Боже ж мой, поможешь ли, нет ли?
Шаг ступлю, разбегаются
от меня мои добродетели.
Он хорош. Он вообще не причем.
Он не знает ада кромешного,
задевая меня плечом,
оборачиваясь поспешно.
Мы горим в лубяной избе —
оттого и легко, и больно,
и закрикиваю в себе,
не давая звучать крамольному:
«Пусть потом, в конце маеты,
где предстану в грехах, и только,
от меня отвернешься ты...
Лишь бы он — здесь — глядел недолго».