Мириадами звезд умирает
Луна, и таится сила в священной тьме,
Что в себе заключает
Частичку тебя, и что трансформирует бытие.
Я мысль допускаю
Такую: мне кажется, в свете запрятяно зло.
Я суть изощряю,
Конечно, но знаю, что в этом мне не просто свезло.
Тьма спокойна,
Но глубок ее праведный голос и чрезвычайно зычен.
Я ступаю привольно,
И мерещится смутно, что мне свет безразличен.
Я живу не спеша
И в зеркальном отраженьи не вижу каменелую печаль.
И лишь вмиг согреша,
Упиваюсь томленьем... Но прошу тебя: ты не серчай.
Я пишу эти строки,
Я звеню в эйфории, вспоминая мелодичную быль.
Обнажаю пороки,
Молчу - но я книга, я волнующий степной ковыль.
И, рвано дыша,
Прикрываю глаза в надежде, что я не сорвусь.
И, себя тормоша,
Отвлекаю вниманье: а иначе не смогу - задохнусь.
Вот и день шабаша.
И прочувственным шагом я спускаюсь с нравственного трона,
В коем ты, приговор оглаша,
Улыбаешься, ведаешь о гранях закона.
Положение ухудша,
Я скажу, что неделю все вижу сны - сон за сном!
Где, себя опустоша,
Я намеренно иду на некогда заданный перелом,
Где из тела рвусь
И срываю бессмысленно счастливые подковы.
Я найдусь,
Что сказать - и без этого все уловки заведомо не новы.
Может быть дозовусь...
Я ведь вижу твой абрис в песчаном завывании дюн.
Одного лишь боюсь:
Что мой голос в дуэте окажется слишком юн.
Остановить суесловь,
Хор прервать - мне одной никак не удается.
Я лишь в ятовь
Погружаюсь все глубже, и песня из души моей льется.
А ты стоишь
В стороне от действа и в изумлении изгибаешь бровь.
Чуть насмешливо молчишь -
И это в какой-то мере неприятно подмораживает кровь.
Ты задачу обусловь.
Поясни, как умалить свою личную плотину?
Улыбаешься - вновь,
А я все так же усердно плету свою паутину.
Ты голлограмма.
Ароматом сознанья ты умеешь завести в дикий сад,
И сия панорама
Поражает видом и заставляет говорить невпопад.
Ослепительный блеск.
В калейдоскопе света не видны мне волны океана.
Неуемный гротеск.
Это стремление к неволе, это душащая лиана.
Вдруг - запрусь
В своих джунглях и поплыву в никуда на железной ладье?
Правдой снов назовусь -
И тьмой буду искать твою помощь извне.
Признаюсь,
Я не люблю нежный штиль и не терплю грозных бурь.
Я поддаюсь,
Но лишь с мыслью, что рано иль поздно увижу лазурь.
Пусть не вмиг.
Пусть пройдет много тусклых, тихих, невзрачных времен.
Но твой лик -
Он ядом въедается, им мой взор испещрен.
Я чувствую все.
И пусть непонятной останется эта влюбленность -
Я не гоню ее
И принимаю роптащие эмоции, считаю за онность.
Я хочу сделать
Снимок. Я хочу запечатлеть эту душевную твердь.
Я хочу показать
И запомнить, во что может вылиться секундная смерть.
Сей обряд соверша,
Нежной радости в воздух запущу фейерверк,
Гамма чья хороша.
А потом - подожгу сердцем свет, пока он не померк.
Справедливость воскреша,
Обнаружу ошибку в трехзначном числе.
Алгоритм сокруша -
Узнаю, что невольно предалась кабале.
И все то перемеша,
Что когда-то остатками мудрости звалось,
Я, гаданья лиша,
Разберусь и сама, что есть мир, а что - ось.
Светлый миг заготовь.
Ведь уже не осталось свободных ролей.
Чуешь новь? -
На меня так действует ароматом елей.
Без всего обойдусь.
Не умею говорить - так вложу все, что нужно, в стихи.
Не ухожу - остаюсь
И продолжу избавлять свое сознание от чепухи.
Дежавю... Улыбнусь.
Я не буду отчаянно рваться и биться о земь.
Просто в шею уткнусь -
И позволю случайным мыслям взорвать свою темь.
Вновь спокойствие.
Рассеялся туман, и твой голос звучит...
Недовольствие?
Может. Но рано, и час еще не пробит...
Снова что-то мерцает...
И духовная сила таится в священной тьме.
Звезд уж нет - закрывает
Их частичка тебя - и трансформировано бытие...