Бессонной ночью, тысячью дорог,
Пока светил вверху луны оскал,
Скакун примчался покорять чертог.
Один, без принца нынче прискакал.
Он надышался пылью дальних стран,
Он видел доблесть, видел и позор,
И трус его седлал и донжуан,
Простой солдат и генерал-майор.
Пусть раньше был игрушкой для утех,
Такси без шашек, вёрст так на пятьсот,
Но хватит. Всё. Теперь один за всех.
Он сам себя стреножил у ворот.
Роскошным золотом не отдаёт седло,
Уздечки нет. Зачем ему узда?
Свисает хвост, совсем как помело,
Вокруг настырно кружат овода...
Потрёпанный скакун. Ужасный конферанс.
Не подпускать на выстрелы мортир!
Но, право дело, есть один нюанс,
В мешке, что под седлом протёрт до дыр.
Там из мешка торчит гитарный гриф,
На нём сомбреро держится едва,
Он знает ту, кто извлечёт мотив,
Который будет ярче волшебства.
Она придёт, лишь спрячется луна,
Когда в листве проснутся соловьи,
Свалявшуюся гриву скакуна,
Легко расчешет, выдернув репьи.
Кусочек сахара из нежных её рук
Он примет с радостью и капелькой стыда,
И под гитарный столь любимый звук,
Они умчатся вдаль и навсегда.
Скакать по солнцем залитым лугам,
По прериям нестись пока светло,
В дремучий лес вгрызаться по ночам,
Назло врагам и всем смертям назло.
Он будет мчаться, а принцесса - петь,
У них тандем и их не разорвать.
Успеть бы только, всюду бы успеть,
Пока принцессы не хватилась рать...
* * *
Скакун проснулся. Вновь всего лишь сон.
Он в стойле спал, перед горой овса,
Как жиром заплывающий барон
В седло свои направил телеса.
Повсюду надоевший блеск златой,
Уздечка давит, не даёт вздохнуть,
И жеребец, поникнув головой,
Знакомою тропинкой держит путь.
Но стоило проехать пару вёрст,
Конь - на дыбы, барон скатился вниз.
Свобода! Вот она! Лови за хвост!
Умчаться прочь от общества подлиз!
* * *
Наперекор судьбе и всем ветрам,
По полю из ромашек луговых,
Несётся конь и скоро будет там,
Где есть ОНА. И мыслей нет иных...