Первый Конкурс Авторов, все стихи и авторы

Приводим полный список стихов, представленных на Первый Конкурс Авторов. В связи с возможными изменениями авторами стихов в ходе Конкурса (до оценки их судьями) в тексте возможны незначительные неточности. Просим указать на финальные уточнения, они будут внесены.
Спасибо за участие в Первом Конкурсе Авторов!

1. Галина Шкавронская

Отклик на <c est tout> (Михаил Розенштейн)

У каждого - своя судьба, как видно.
Не всяк её как данность принимает.
Бывает очень горько и обидно,
Но жизнь идёт, печалям не внимая...
Кому-то одиночество - награда,
Чтоб мог в уединенье думать... думать,
В беседах чтоб с собой не знал преграды,
И чтоб никто не гнал раздумий шумом...
Другому самому с собою скучно:
Второе "я" - негодный собеседник,
И в тихом доме невозможно душно,
Он, без общенья, и изгой, и пленник!
А третий извлекает из раздумий
Прекрасные души своей творенья,
Душа бурлит, клокочет, как Везувий...
И страсти полно каждое мгновенье.
Коль жизнь полна, проходит незаметно,
И, спохватившись, он грустит об этом...
Его стихи всем полнят душу светом...
О, ЕСТЬ ЛИ БОЛЬШЕ РАДОСТЬ ДЛЯ ПОЭТА?


Вечер... и наша встреча...

И вновь - на творчество И.Наумова

То ль Бог сулил нам эту встречу? -
Мы танцевали всё подряд...
Я смутно помню дивный вечер...
Твой восхищённый нежный взгляд...
И трепет в голосе, и речи...
В свечах мерцает белый зал...
Прикосновенья... руки... плечи...
И стук сердец, и чувств накал!..

Снится! Ужель мне снится?..
И лиц касаются ресницы...
И под ногами... пола нет...
Но как же?.. В зале был паркет!..
Странно... всё это странно!
Всё так нахлынуло нежданно!
С тобой мы будто бы парим...
И говорим... и говорим...

Вот... кончен бал... погасли свечи,
И обезлюдел тёмный зал...
Ты прошептал: "Ещё не вечер!
Нам это... снится..." - ты сказал.
Ты проводил меня до дома...
Скатилась, падая, звезда...
Глаза, как озеро, бездонны...
Но... всё исчезло... без следа...

Снится! Мне снится танго!
Я вдруг кружусь в порыве странном!
Так это вальс? Или фокстрот?
И всё в глазах моих плывёт...
Вечер... и наша встреча...
Обман иллюзий быстротечных!
И всех надежд моих обман?..
Лишь снов...
     доверчивый...
     туман...


Сквозь тонкую прозрачную вуаль...

Сквозь тонкую прозрачную вуаль
Луна глядит вокруг туманным взором.
Упрятав звёзды в облачную шаль,
Наводит грусть в душе немым укором...

Безлюден поздний вечер за окном...
Лишь окна, сговорившись, полны света,
За каждым - чей-то мир... уютный дом...
Но скоро всё погаснет до рассвета...

Ко всем заглянет сонная Луна -
Погладит и укроет покрывалом,
Укутает иллюзиями сна,
И сил навеет блеклым опахалом...

И, источая благостный покой,
Замрёт бессменным стражем в небе чёрном,
Упрятав думы где-то далеко,
И всё земное сделав отвлечённым...


2. Наталья Дорофеева

Монастырь - на сносях

Монастырь – на сносях затихает зевотно и сонно,
Разворошено небо и время склоняется вспять,
И колодец луны утыкается в вечность - бездонно,
На скрижалях дорог – угол с номером пять…

Свет лампад маслянист и напуган летучею мышью,
Задыхается, тенью крылатой... спешит в Покрова,
Души спят, но в бесовском начёте не слышат,
Как был вечер закатный – жестоко кровав.

Скрип калитки, похожий на скрежет зубовный,
Демон в кельях шустрит и рисует нетрезвой рукой-
Алых маков румянец на лицах, истёрто - бескровных:
Страшный суд /на сносях/ еженощной молитвы - строкой…

Плен - паучьею силой уродства мирского,
Красотою греха, искупленного кровью Христа,

Монастырь одинокою, темною болью закован,
Без плодов райский сад (одичало и скорбно) устал…

Данный стих является аллегорией и не касается религиозных чувств верующих. Ни одного монастыря при написании стиха не пострадало:-))

09.10.08-11.10.08


Жили-были

"Не насовсем, а навсегда, не долго только жили-были" (Е.Ройзман)

Не совпадаем фазами,навязчивой тоской,
Не слышим ночью вместе крики выпи,
И в одночасье в Лету не войдем /в покой/,
Из ковшика Медведицы вдвоём не выпить.

Не совпадают наши длинные пути
На линиях руки, во славу хиромантов,
Нам даже тропкой рядом не идти
И в Первомай, в колонне демонстрантов.

Запутанное слово "НИКОГДА"
Не часто, но уныло повторяют,
Где "НЕТ", похожее на "ДА",
А бесконечность смертью измеряют...

И в вечной необъятности миров,
Среди комет и прочей звездной пыли,
Не приняли беспечности даров,
"Не долго только жили-были"...
10.04.08


Предчувствие

"Предчувствую тебя..."
А. Блок

Почувствую осень , чудовищно близко,
Навязчивой гостьей заглянет она,
Ногами босыми, холОдно и склизко,
Легко проскользнет через дымку окна.

И влажные руки опавшей листвою
Опустит тихонько на плечи мои,
Собакой бездомной печально завоет,
Забвенья дождями меня опоит.

Вдвоем хорошо: и спокойно, и горько,
И тлением тянет, и вечностью льдин,
В тумане встречаем пропавшую зорьку,
Как пленника лампы встречал Аладдин.

Вот россыпь сокровищ, оставленных в спешке,
Трепещущий звук улетающих птиц,
Хотя я сама не участвую в слежке,
Но чувствую: осень течёт из глазниц.
28.06.07


3. Олег Анс

Попытка огня

Сильнее быть - пустые хлопоты.
Быть может,  я тебе не пара,
Но мы с тобою - оба в копоти
Полугрехов, полупожаров.

Но есть ещё - огонь невидимый -
Прикосновения – ожогами…
Покончим с прежними обидами
И разговоро-монологами.

Кому огонь среда привычная,
Тот от тепла убережется.
…Играют саламандры спичками,
И ждут, кто первый обожжётся…


Осенне-эмигрантское

То ли утки накричали,
То ли свято место пусто,
Утоли мои печали
Там, куда меня отпустят.

Жизнь спокойную нарушив,
В ней оставив холод льдинки
Залетел случайно в душу
Паучок на паутинке.

Затрещат дрова в камине,
Только ими не согреться.
Пахнет сыростью и дымом
И в дорогу рвётся сердце.

Завтра станем мы смелее
И куда-нибудь уедем,
И помашем, сожалея,
Остающимся соседям…


Осеннее

Дождь успокаивал волну-
Она вполголоса ворчала
И разбивала тишину
О бревна старого причала

И, как грабитель, нервный бриз
Пытался умыкнуть мой зонтик
Нечаянный сюрприз, каприз-
Клок синевы на горизонте

Насквозь промок мой старый плащ-
Наутро-легкая простуда
Ненастный день, осенний пляж,
Надежда слабая - на чудо…


4. Рыцарь Королевской Крови

Самообман

Полуразмытые черты
Сквозь покрова густой вуали,
Полузабытые мечты
Сквозь тяжесть времени взывали.

Поблекший холст в полутона,
Вновь разукрашивает память.
В бокале терпкого вина
Обиде горечью растаять.

Беспечных мыслей не прогнать,
Тому не быть, что было прежде,
Лишь остаётся осознать –
Самообман сродни надежде...


Белая невеста

Были небыли, были были.
Силы Вышние обручили,
Шансов призрачных дали вволю,
Съесть бы с милою горстку соли.
С нею ссорились, но любили.

Нелюбимая кружит рядом,
Смотрит истово жадным взглядом,
Манит глупого, манит в танец,
Всё спешащая сердце ранить,
Будет с ли'хвою ею взято.

Пусть неведомы ей законы,
Песня нежная, голос томный,
На любимую не похожа,
Белым саваном стелет ложе…
Были, не были? Были! Были…


Непокорные

Непокорные
В небо кронами
Дерева'.
В листьях спутана
Неприступная
Синева.

С моря дальнего,
Расстояния
Одолев,
Ветра вольного
В струнах стонами
Перепев.

В споре истовом
Станут мглистыми
Небеса,
Бурей вспороты,
Шиты золотом
Паруса.

В слёзах горечи
Позолочены
Покрова,
Плачем осени
Листья сбросили
Дерева'.


5. Дмитрий Артис

Верная истина...

Не разумею истины верней,
чем та, которую не разумею.
Бывает, что не следую за ней,
но всё одно оказываюсь с нею.

Вся жизнь моя изогнута дугой.
Махну стакан и в миг осоловею.
Я засыпаю в обществе другой,
а просыпаюсь непременно с нею.

Я как могу топлю её в вине.
И оттого мне постоянно дурно,
что слишком часто думаю о ней
и о другой нет времени подумать.


Полгода вместе...

Полгода вместе: осень развела
такую дрянь под окнами, что боязно
выскакивать на улицу из поезда
пятиэтажки нашей без весла,
без компаса и надувного пояса.
Полгода вместе под один рефрен
сосуществуем (не сказать, играемся
в стратегию клинического равенства):
жена и муж – как есть, олигофрен,
которому бронирована здравница
о двух купе. И через много лет
мы повторимся в детях. На колёсиках
наш бронепоезд рассекает просеки,
и оставляет пенящийся след
на тротуарах подмосковной осени.


Под сырую гармонь...

Под сырую гармонь незатейливых туч
распевался рассвет, голосил без конца
то все разом часту, то частушки пошту
так, что капало красное солнце с лица.

И разнились деревья с холмами слегка
содержанием форм, и холодный ручей
оживал, и, казалось, что немочь слегла,
а не я. Ни сказать, ни подумать точней.

Чуть левее ручья, где тропинка теперь,
где не жжётся трава до замшелого пня,
я срывался, и солнце срывало с петель,
я катился, и небо катило в меня.
Не поверят, кому рассказать, не прове.
Чуть правее ручья рос ореховый нимб.
Я прикладывал пальцы к пустой голове,
Поклонялся ему, потешался над ним.

Кому небыль, что боль головная, кому
доверять, а кому опрометчиво льстить,
понимаю. Закат под лопаткой кольнул.
Это стих, это стих, это ль сти…


6. Владимир Узланер

Книжные полки

Вот ещё один год - словно бык протаранил,
Временные полотна порвав на куски.
Шью из этих измятых разодранных тканей
Поминальные книги от чёрной тоски.

Полистаю опять сочинений собрание,
Знаю, мне ничего уже не изменить,
Я по жизни иду и пряду с замиранием
Моих странных эссе непонятную нить.

Есть такие тома – лишь на пару историй.
Помню, дни там мелькали, как кончики шпаг,
И на туфельках самых простых инфузорий,
В одноклеточной камере мерили шаг.

Фолианты толстенные в ярких обложках,
Те года б заменили пол жизни кому,
Но умчались потом на лихих неотложках,
Не объять, не осмыслить мне их одному.

Иногда я смотрю в очень старые книги,
Там истлели страницы - пожухла листва.
Там размыты картинки, от глаз - только блики.
Имена непрочтимы, забыты слова.

Есть такие тома - неподьёмные гири,
Хоть малы и размером - не сдвинуть ничуть,
Там страницы остры, словно сабли валькирий,
Мне почти невозможно их перевернуть.

29 декабря 2008 г.


Одиночество (Последние встречи лета)

Вновь Одиночество от спячки
Пробудится, как от оков,
Под монотонные скрипачек
Пассажи длинных вечеров.

Оно с последней каплей лета,
Вдруг подвалило, понесло,
Как неразменная монета
На длань легло мне тяжело.

Я ожидаю твоих писем,
Звонков, приездов на два дня,
Чтобы прогнать из закулисен
Тоску, как скопище дворняг.

...
И Одиночество отстало...
От приближавшихся шагов,
Оплавилось в округлых талых,
В следах оставшихся снегов.

От хлопнувшей щеколды двери,
От скрипа старых половиц,
И в воскрешенье я поверил
Из жизни вырванных страниц.

Оно исчезло, словно призрак,
В холодном воздухе дрожа,
Как белый свет в стеклянной призме
Развеялось по витражам.

И от тепла твоей ладони,
Пробью ледовую стенУ,
Поправ незримые кордоны...
Его как шкуру я стяну.


Ночное купание

       Земля пустынна, ночь бледна
       Недвижно лунное сиянье
       В звездах - немая тишина
       Обитель страха и молчанья
                А.Блок

Звёзды. Ночь. Я
Вхожу в мрак воды
       Оставляя одежды.
Полно-мочь-я
Мои так зыбкИ,
       А мечты - так безбрежны…

Этой чёрной водой -
Той, что пахнет грозой,
       Я отмоюсь от буднего праха,
И заставлю стучать
Моё сердце, кричать
       От прохлады и страха.

Вокруг озера – лес,
И ещё - до небес
       Великаны-утёсы,
Те - что видел поэт,
Уж которого нет,
       Лик их дик, неотёсан.

С мрака-берега вой,
Вздох тяжёлый, глухой
       И блестящие глазки.
Чьих-то чмоканье губ,
Пьющих воду, и груб
       Хрип, движения вязки.

Я гребу среди звёзд,
Сновидений и грёз,
       Млечный Путь - гладью пенной,
На дорожке Луны
Посреди тишины
       Окуну себя в хляби Вселенной.


7. Игорь Кашерининов

Гриб
В разочарованном лесу
Стою нагой
И молча голову несу
Одной ногой.
 
Здесь на земле растут кусты
И жухлый мох,
Закономерности просты,
И быт неплох.
 
Я пью и ем, я глух и нем,
Я белый гриб,
И счастлив должен быть лишь тем,
Что не погиб.
 
Моих друзей уносят прочь
Людей ножи,
Чтоб их в корзине уволочь,
Прервав их жизнь…
 
Грибная жизнь, грибная смерть,
Грибные дни –
Я так хотел бы посмотреть,
Зачем они.
 
Я тронут гнилью и червив,
Но, в целом, свеж.
Эй, кто-нибудь, меня сорви,
Свари и съешь!


Смотри

Смотри!
Раньше я гнил снаружи, теперь изнутри.
Веди!
Раньше я стоял сзади, теперь позади.
Идем!
На высокий утес под свирепым дождем.
Расправь
Крылья губ, оглуши меня запахом трав.
И взмах!
Мы две рыбки в соседних аквариумах.
Летим!
Ведь мы, рыбы, летаем, когда захотим.


Первый снег

Снег падал навеки
На сонные веки.
Остался ли? Стаял?
Не сдался, листая
Страниц желтых стаю.
Деревья стоят,
Ничего не тая,
Не стеснясь наготы,
Не стыдясь немоты.
Околесицы клочьев,
Червоточины сучьев
Среди серой могилы,
Где ржаво светило.
Свои мрачные очи
Показали мне тучи,
Не боясь высоты,
Но лишась красоты,
Да всё говоря:
«Мы ждем января!»
И верные ветры
Витают и вертят
Чернильные ветви,
Багровые лица,
Тем слиться и злиться,
И грязью умыться.
Конец вольным птицам –
Метелью забыться…
На алые реки
Снег падал навеки.


8. Дмитрий Шаденов

Поезд судьбы

Разменял жизнь на билет
Между двух вокзалов,
И назад дороги нет
И в пути немало.
Наблюдаю за окном
Станций мельтешенье,
Мать, отец, работа, дом,
Всё в одно мгновенье.

Стук колёс как сердца стук
Вдаль уносит рьяно,
По дороге из разлук
По любви бурьяну.
Поезд едет не спеша
Но без остановок,
Станций вИдна мне межа
Путь уже так долог.

Забредает проводник:
-Долго ль ещё ехать?
Улыбнется мне старик:
-Так быстрей чем пехом!
Умирать не торопись
Поезд мчит экспрессом.
За окном мелькает жизнь
Зарастает лесом…


Запоздало-весенние

Голуби над лесом взмыли в синеву
Мы смеясь упали вместе на траву,
Как же хорошо мне, сердце так поёт
Тело невесомо сам взлечу вот-вот.
Солнышко над нами светит в вышине
Соловей распелся где-то в тишине,
Ты мне улыбалась, нежно и легко
И опять казалось, ночь так далеко
Сквозь деревьев ветви, на лицо лучи,
И в ладонь ладони, очень горячи,
И весна летала у закрытых глаз
Ты меня целуешь, нежно, в первый раз


Я люблю эту землю берёз

Слышал как звенел зелёный лес
И от этого слитного звона
От земли и до самых небес
Потянулись зелёные кроны.
Колокольчиков синих гряда
Словно море у самой дороги
Облаков белогривых стада
И дорога стелилась под ноги…

Я люблю эту землю берёз
Соловьиную песню на воле
Этот дальний узорчатый плёс
И травинку усталую в поле.


9. Александр Кноль

Кленовый листок

И грозу, и туманные зори,
И хмельной родниковый исток –
Уместил всё в нехитром узоре
Пожелтевший кленовый листок.

У природы бывает причуда:
Возвышает не ангел, а бес.
Он упал мне в ладони как чудо,
Тайным знаком высоких небес.

И за все, что я сделал плохого,
Изо всех человеческих сил
У него, как у Господа Бога,
Я прощенья тогда попросил.

И, в угоду послушному чаду,
Снизошла с высоты благодать:
Мне вручила судьба, как награду,
Целый мир на ладонях держать.


Венчальный возраст

Что годы! У любви моей,
Как у берез, венчальный возраст.
В хитросплетении ветвей,
Где еле дышит суховей,
Лучится твой высокий образ.

А пепел – просто пыль веков…
Сгореть не значит кануть в Лету.
Освобождаясь от оков,
Я уезжал в Страну Снегов
Навстречу новому рассвету.

Пусть у судьбы закон суров:
Я не нашел на всё ответа.
Но к белой зависти богов
Да будет жить моя любовь
В пересеченье тьмы и света!


Грибным дождем шумит Россия   

Земля прохладна и ядрёна!
Чеканит осень твердый шаг!
Пурпурно-красные знамёна
Осины подняли в лесах!

Сентябрь, ваятель и воитель,
Калиф на час и там, и сям,
Примчал в подарок желтый свитер
Невозмутимым тополям!

Жара своё отголосила:
В шкатулке яркое колье.
А дождь, волшебным эликсиром,
Врачует раны на жнивье!

Спешу в рассвет за Синей Птицей,
Спешу, и кругом голова!
Как хорошо душе молиться!
Как высоко звучат слова!

Что по душе, то и красиво!
Да разве ж сердце обмануть!
Грибным дождём шумит Россия
И листопадом стелет путь.


10. Гена Антошкин

На площади Испании.
 
На площади Испании гроза.
На площади Испании туриста
Гораздо проще сукой обозвать
Чем брючину нетрезвому описать-
Тенденция. Наверно хорошо,
Что можно обнаружить это свойство,
Когда ты душу скинул на оффшор,
И пропустило к ангелам посольство.
Где все вокруг так явно сиротит,
Где люди до безумья иждивенны,
Не взять на счастье маленький кредит
И не стрясти с былого дивиденды.
Ни тайну зазеркальную постичь,
Ни выкинуть к чертям плохие вести:
Во рту любовь божественна почти,
Но ты, никак иначе, анорексик.
И голоден, и вынужден сидеть
На облачных диетах, унывая
На площади Испании, и, впредь
Оттуда не уедешь на трамвае.
Ты в голове расчешешь эту прядь
Промокших мыслей - пасмурных питомцев:
Ах, если б землю пропассеровать,
Чтоб можно было верить - это солнце.


***
Это, видимо, как всегда,
мой мозговой цистит :
рвутся наружу слова, слова-
больно произнести.
Сгустками крови в сухой воде
льется туда печаль,
где я придумал её и где
вымучил, прокричал.
От невесомых таких орбит
(в них даже я птенец),
где голова небесной зудит
музыкой. Наконец,
Там на селения облака
падают напрямик.
Я одинок, и - значит пока
к этому не привык.
Я одинок, и – значит, теперь
знаю: разлука с ней-
способ пожертвовать и терпеть,
способ любить сильней.


Последний стих

Последний стих и ночь перед глазами
глотает парк на завтрак небольшой.
Прошедший день до рвоты куртизанен:
всех поимел , поднялся и прошёл.
Прошёл и всё,
как будто сдал экзамен.
Парковка спит, и, ночь не разумея,
теперь кричит под окнами сверчок,
и, как во сне кустится ипомея
на облаках, поймавших на крючок
еще вчера
непройденное время.
Соседний дом глаза свои закутал
в район, седой совсем не по годам.
плывут ветра дорогой ниоткуда,
который раз неведомо куда
плывут одни
сквозь горы и цикуты.
А я живу по старому маршруту:
Из кабака во истинную хмель.
Мне так светло и горько почему-то
писать,
писать в полношной кутерьме
последний стих,
грядущую минуту.


11. Татьяна Игнатьева

Мы уходим...

Мы уходим...
Так медленно, суетно, громко.
По затоптанным тропам засохших лесов.
Заметает следы наши звездной поземкой,
Что вихрится от лап неземных Гончих Псов.
Что осталось за следом – не вспомним отныне.
А зачем – мы другие теперь все равно.
И снега упадут, чтобы выбелить имя.
И прольются дожди, размывая его.
Выбирая созвездья, расходимся молча.
Одинокие волки на Млечном Пути.
То ли звездная жизнь, то ли, попросту, волчья
Неизвестным пожаром горит впереди.
А потом… 
По сыпучим созвездьям, стихиям
Приземленная выдумка нас поведет…
Но однажды очнется змея-ностальгия.
Через сотни веков, иль всего через год?
И звездой опаленной мы скатимся с тучи,
Принимая на плечи всю тяжесть земли.
И опять мы забудем, где нам было лучше,
Возвращаясь на сбитые тропы свои…
А сейчас, в луноликую ночь Водолея,
Голубым фонарем подо мною Земля.
И ветра по вискам. Ни о чем не жалея,
Я волчицей вступаю во взлёт февраля.


Порции времени

Помнишь, песок просыпался сквозь узкое горло
Старых стекляшек в древесной оправе фигурной.
Рыжая нежная струйка солидно и гордо
Время делила на порции, в запертой урне.
Порция первая. Ты улыбаешься. Вечер
Бронзой заката затейливо вензель рисует.
Выбор за нами еще. Будет чет, или нечет – 
Время покажет. Предательски сердце пасует.
Следом вторая. Ты хмуришь уставшие брови.
Карты раскинуты. Выпала страсть роковая.
Скрытым подтекстом – предчувствие пролитой крови.
В сердце предательством порция эта вторая.
Порция третья. Застыло дыхание свечек.
Выбора нет, просто кончилось время на это.
Тем же затейливым вензелем ставится нечет.
Тем же предательством бьет окончание света.
Незачем переворачивать больше стекляшку.
Сердце устало. Забилась часов серединка.
Я закрываю глаза и окно нараспашку.
Солнечный ветер, прими меня, мира песчинку.
 

Октябрь

Шорох ломких листов,
А вчера было серо и мокро.
Но задумался дождь,
Непролитою каплей завис.
Раскатала ковры
Переливчатым заревом охра,
Приглашая пройтись
В золотистый земной парадис.
По-особому тихо,
Короткая пауза вздоха.
Невесомый хрусталь
В горьком воздухе пьяного дня.
Заготовить бы впрок
Эти дни, ну хотя бы по крохам,
Чтоб зимою они
Веселили, бокалом звеня.
Менуэт октября
Нескончаемо льется, и все же
Ничего не попишешь – 
Изменчиво это туше.
Диким уткам с моста
Крошит хлеб одинокий прохожий,
И притихшему городу
Это сейчас по душе.


12. Оксана Хлебникова

Смерть

Не рай заказан нам,
Не цепи держат душу,
Не Бог виновен в том,
Что сами мы творим.
Силок расставил сам,
И сам его разрушу.
Огню предам свой дом,
И с прошлым мы сгорим.

Приму я смерть как дар.
Избави Бог от скорби!
И в жизни хватит мне
Такого вот добра.
Я был – горячий пар
В закрытой старой торбе,
Но стал мечтать о дне,
Когда придет пора…

Когда наступит час,
И станет смерь роднее.
Не надо жизнь взаймы!
Чем сто веков прожить,
Пусть смерть играет вальс,
И я станцую с нею.
И вечно будем мы
Под руку с ней кружить.


Сожжены все мосты. Затопив берега...

Сожжены все мосты. Затопив берега
Я бреду по дороге из боли и смрада.
Обещал неземные на вечность блага,
А досталось мне только мучение ада.

Коли жизнь быстротечна и короток срок,
Что отпущен богами – тебя не неволю.
Затерялась любовь между будничных строк.
Я приму и такую вот горькую долю.

Отпущу, если хочешь. Не надо шутить.
Здесь не место для шуток,а место для грусти.
Я тебя и вовек не сумею забыть,
И меня никогда уже боль не отпустит.


Снежинки

Поймайте на ладонь снежинку
И рассмотрите повнимательней
Как Бог рисует паутинку,
Сплетая нити по касательной.
Не повторить узор невинности
И чистоты прозрачных струй,
Замерзших по своей наивности,
Сорвавши неба поцелуй.
Тепло губительно. Хрусталики
Так быстро тают на руке!
Но с неба новые кристаллики
Спешат на землю налегке.
И нет полета грациознее,
И нет прекраснее падения.
Мне снится как прощанье позднее
Их бесконечное парение.


13. Вера Гузь

С Творцом на Ты

Да, Высший Разум есть, но почему-то
Мне кажется: ему мы надоели.
Творец запрограммировал компьютер
И зависает на других вселенных.

Прости, Творец, строптивую тупицу -
Я не могу компьютеру молиться -
Стирать колени, отбивать поклоны
Видеокамерам и микрофонам.

Я даже допускаю,
Что молитвы
В программе запускают
Алгоритмы.
Глотаю сопли - в кровь кусаю губы:
Я не могу когда меня не любят.

Топчусь на месте
В твоем хитром Квесте.
Возможно, Ты оценишь мою честность.


Старше

Тебя отпускать слишком больно, но надо.
Разжать твои пальцы. От губ оторваться.
Спиной повернувшись, я все еще рядом.
Но собраны вещи. Твой поезд в двенадцать.

Со мной тебе будет легко. Я взрослее.
Не верь что я плачу. Я так ... лицемерю.
Не я - кто-то глупый, несчастный, незрячий,
Сжимая виски, оседает у двери.
А я ухожу. Я судьбою играю.
Я в каждой минуте тебя возвращаю.
Ты - в шепоте листьев. Ты - в солнечном свете
В спешащем дыхании на лестничном марше.
Ты  в жизни. Я знаю, ты будешь и в смерти.
Я чувствую это. Ведь я тебя старше.


Снег. Ярославль. Среда

Снег выпал в Ярославле в среду.
На набережной снег и слёзы.
Тебе плевать что я приеду.
И всё равно что я замёрзну.

Я падаю
со снегом
вместе
И не могу остановиться
Снег на ресницах, слёзы в сердце.
Смеются золотые листья.

Смеётся солнце где-то в небе.
Я думала что всё исправлю.
Но потерялась в этом снеге.
Пропала в среду в Ярославле.


14. Оля Шарова

Кто-то выключил день

Кто-то выключил день
И включил фонари
До зари.

Заморозил окно,
Чтоб не видеть пурги
И ни зги.

Только "чёрный квадрат"
В галерее ночей -
Он ничей.

По ту сторону мрак
Чернотою скрипит
И не спит.

Одиночества сон
Не запомнить никак -
Это знак.

Колыбельной летит
Завывания звук
Белых вьюг.

И уносится жизнь.
На неё оглянусь,
Улыбнусь:

Полупризрачный дым -
Это жизнь, ну а твердь -
Это смерть.


Стих за секунду до сна

И сыр, и сер, и даже сюр мой вечер, вышедший из комы -
Намокший под дождём велюр, такой холодный, незнакомый…
И в фиолетовых драже теней, рассыпанных по полкам,
Не вижу смысла я уже. Закрыты шторы. По осколкам
(От лампочки настольной свет ложится остро на предметы)
Блуждает взгляд, и больше нет других вопросов, кроме "где ты?"
Как обручем, сжимает грудь сырая мгла (дожди достали) -
Не выдохнуть и не вдохнуть! Как будто лёгкие устали
Дышать другим, совсем другим составом воздуха, не тем же,
Что ты вдохнул в меня одним тем поцелуем. Стало реже
И реже биться там, в груди, то, что любить не перестало…
Какой-то город… крик "иди!"… бреду по улице… устала…
Прохожие бросают взгляд - в пижаме я и ноги босы.
Льют электрический свой яд и задают опять вопросы
Фонарные столбы, мол, где оставила я в спешке сердце?
А я в ответ тону в воде, пульс с частотою в мегагерцы.
Но мне не страшно утонуть - я знаю, впереди истома:
Как на плече твоём заснуть… Когда проснусь, ты будешь дома!


По мокрой бумаге пишу облака я

По мокрой бумаге пишу облака я,
И солнца яичный желток в синеве.
Я кисточку в талую воду макаю,
И грежу зелёным (читай: о траве).
С реки воздух тянется - влажный и пряный,
Тягуче-ванильный душистый ликёр.
По берегу ветер, по-моему, пьяный,
Метёт прошлогодних листьев ковёр.
Весна - словно лета прозрачный набросок:
Палитра бедна, только контуры - в резь.
Над речкой качается мостик из досок,
Смотрящийся в водное зеркало здесь.
Он видит плывущую белую вату
И след самолёта, летящего вдаль…
Мой милый, наверно, сама виновата
Я в том, что картина наводит печаль?


15. Братислава

Маленькие люди

Маленькие люди
      в небольшой квартире -
Всяк в своей посуде
      подан в этом мире.
Кухня-кабинетик
      и гостинно-спальня,
Если б были дети -
      было б актуально.

Маленькие люди
      с перспективой роста:
В нём с фуражкой будет
      метр девяносто,
А она заочно
      получает в ВУЗе
Знаний груз, что прочно
      оседает в пузе.

Маленькие люди,
      что видны лишь скопом.
Кто рассмотрит судьбы
      их под микроскопом?
Кто таким ответит
      на вопрос негромкий?
Может быть соседи...
      Может быть потомки...


Полонез

По клавишам скрипучих половиц
дотанцевать все страсти до финала...
(Я знала,
Предугадав заезженный сюжет,
Как мелочен рассохшийся паркет)

Пытаясь скрыть неравность половин,
кроить любовь, выкладывая пазлы...
(Гораздо
Труднее было разжимать тиски
стенокардии бешенной тоски)

Вписавшись в без(воз)душность полостей,
уже не верить в хронотерапию...
(Стихийно,
Распутывая спрутов пустоты,
Отыскивала выходы-шунты)

И снова танцевать свой полонез
в мечтах, в стихах, с тенями на обоях...
(Герой мой,
Не верю я, и это - хорошо,
Что сердце - полый мышечный мешок)


Завьюжит

Хмурый зимний рассвет некартинно-похмелен,
Сизой дымкой щетины коснулся губы.
В ожидании хлопьев с заоблачных мельниц
Я шершавлю шаги по дорожкам рябым.

Мутно. Муторно. Небо набрякло тревожно
Гематомно-лиловым отеком пурги.
Жду, завьюжит, засыпет, как пьяный пирожник,
Всё вокруг белой пудрой холодной муки.

Лучше белым, чем  пепельным и грязноцветным,
Лучше хруст, чем унылая слякоть и слизь.
Мне вметелив пощечину северным ветром,
Горсти первых снежинок стремглав понеслись...


16. Анна Дикая

Стакан наполовину полон…

Стакан наполовину полон.
А может вовсе не стакан…
Быть может, я искала повод
А это был опять обман…

А вдруг стакан – воображенье
И он не полон, пуст совсем…
И создан, чтоб внушить сомненье
Чтоб суть понять своих проблем?

А знаешь, может, полон он
Чем-то манящим для тебя
Таким осмысленным огнем…
Опасным, дерзким, как всегда

А я смотрю и вижу донце
Огня не вижу, как не злись,
На гранях отразилось солнце
Ну пуст же он, хоть провались…

Я поняла одно простое,
Сражаясь за свою провинность,
Такое слово золотое…
И это слово – субъективность


Рассыпь оранжевые бусы...

Такие сладкие тропинки
Ветвятся под ее ногой.
Такие нежные ложбинки
Увидишь ты, мой дорогой.

Рассыпь оранжевые бусы -
Смотри, красиво это как!
По телу женскому пройдется
Кружочков нить, ты вздрогнешь, ах!

Смотри, она изнемогает
Она царица в этот миг
Себя блаженством одаряет
Ты притаился и затих.

Смотри, смотри, она играет
Как кошка страстно по весне
И бусинки перебирает
Как солнце в августа воде.

А глазки ластятся игриво
Готов сейчас ей все отдать
От предвкушенья быть счастливей
Способен ты безумцем стать.

Ресничек взмах, улыбка, зубки
Все пали ниц, покорены
По телу бусинки пройдутся...
И в свите ты ее любви.


Идеальная песня осенняя...

Вы парили хоть раз над сопками?
Над краснеюще-страстными кленами?
Вы цеплялись крылом за острые
Ветки елей, что снизу во'лнами?

Приходилось лететь с облака
За прозрачно-октябрьские дали?
В доносящемся с моря запахе
Вы морозные нотки искали?

Улыбались сегодня поутру
Тем прогалинам, что навязчивы?
Обнимая сопку продрогшую,
Замерзает же, ну хоть прячь ее...

Просветлевшим без листьев просторам
Вы дарили дыхание ветра?
Отражались в воде скалами,
Зная, зимнее рядышком где-то...?

Вы последними теплыми ласками,
Прикасаясь к янтарным искоркам,
Наслаждались у моря закатного?
И летали, как птица, низко так?

Вы познали одно из вечного...
Уникальное тонкое время...
Прозвучала в момент безупречия...
Идеальная песня осенняя...


17. Ливерий

И не то, чтобы...

В моих пальцах стакан.
Я богат, словно Крез.
И не то, чтобы пьян,
И не то, чтобы трезв.

Взгляд на мир сквозь стекло
И стеклянную муть:
Мне не то, чтоб везло,
И не то, чтоб ничуть.

Я иду мимо вех,
Дегустируя жизнь.
И не то, чтобы вверх,
И не то, чтобы вниз.

Если спросят: «Ну, как,
Как она там на вкус?
И не то, чтоб коньяк,
И не то, чтобы «джус»?

Я к ответу готов.
Отпиваю глоток.
И не то, чтобы то,
И не то, чтоб не то.


ночь воробьиная

Ночь воробьиная темная, длинная
Ливнем в окошко стучит.
Мерно часы отбивают старинные
Да половица скрипит.

Молнии молотом небо расколото;
Ветер березу свалил.
Носом в подушку спит русое золото –
Выбилась за день из сил.

Что в темноте за окном моим прячется
У перекрестка дорог?
Это ненастье, что вдоволь наплачется -
Не перейдет за порог.

Пусть непогода лютует неистово:
Есть где укрыться вдвоем.
Крепкие стены да лики пречистые
Верно хранят этот дом.


Это все твое

Две доски и три жердины –
Через речку шаткий мост.
Шесть опор, покрытых тиной,
На перилах пять стрекоз.

Из-под ног вдаль убегает
Темно-серая вода,
Водяной мальков шугает,
Щука плещет иногда.

Серебристые уклейки
Щиплют крошки от куска.
Ваты сахарной римейки -
Проплывают облака.

Перейдешь на левый берег -
Копны-домики вокруг.
Поспешишь по тропке через
Заливной зеленый луг.

Полдень. Жарко. Одиноко.
Шума нет: сплошная тишь.
Разбежишься ненароком
И по сену заскользишь.

Ты один на целом свете.
Воздух жизнью напоён.
Речка, травы, солнце, ветер –
Это всё твоё. Твоё!


18. Владимир Дорин

Паук унынья

Паук унынья...
            В его сети
упал осиновый листок –
              душа моя
        И я в ответе….
Прими мольбы, Единорог!

Прости бредущего в ночи
по углям тлеющих желаний
в ожогах от своих признаний
всепоглощающей любви.

Прости, устал….
          Сизифов камень
по силам видно ловкачам.
Не всем Голгофа по плечам….
Познанья путь,
            увы, печален.

Прими мольбы…!
         Ты видишь –
                давит
петля коварных неудач.
И обреченность  -
               мой палач
уже готов,
       чтоб обезглавить.

Прими мольбы…
          и дай мне силы
переступить через себя.
Придай мне гибкости ужа,
чтоб избежать
           живой могилы.

        *       *       *
В окне надежды паутина
из прутьев свернутых невзгод,
но мне уж чудится исход
Мечты моей
          из гнусной тины.

Справка:
Единорог в Христианстве - олицетворение  единосущности Отца и Сына.
http://myfhology.narod.ru/monsters/edinorog.html


Рука в руке...

Рука в руке.... В них чувственный поток
Сквозь кожу, сквозь сознание, сквозь вечность....
Не в силах прекратить безумство страсти, мозг
Клянет себя за слабость и беспечность.

Ему б забраться под вчерашний душ -
Смыть въедливость желания забыться,
Но тянет сердце в сладостный искус,
Рискуя снова в ранах возвратиться.

Пульсируя крылами мотылька,
Из серого усталого болота,
На краешек раскрытого цветка
Летит душа.... В ней счастье от полета.


Бабье лето

Желтолистным днем сентябрь
     путал солнце паутиной...
Непокорное лучами
     убежало в куст малины.
Оцарапалось и блики
     раскидало хрусталем.
Паучок проворно в сети
     их заплел тугим узлом.
Ветер солнечные нити
     по кусочку отрывал,
С золотистою листвою
     в кружева свои вплетал.

Небо грустно песню пело
     журавлиного исхода….
Снова томным бабьим летом
     одарила нас природа.


19. Ветер Солнечный

Преступила черту

Преступила черту, незаметно, неслышно
Никому, ни о чем не спросив, не сказав
Я летела тогда в небе синем и чистом
Позабыл о тревогах прокуренный страх

До сих пор я в полете...неистово смелом
До сих пор я с тобой или может одна?
Я беспечность давно уж свою отпустила
На съеденье безжалостным серым волкам!

Преступила черту...для звенящего лета
Поменяла все то, что только смогла
И любовью была твоею согрета
Только кто я ТЕБЕ? Может это игра?

Может жить продолжать иногда принимая
Твою душу в короткие радости дни?
Я ведь солнечным ветром порою играя
Забываю паденья былые свои...

Что нас ждет впереди? В замешательстве радость
Как полет не прервать, продолжая любить?
Доля видно выдана ветру такая
С солнцем вольную волю делить!


Начало пути на вершине столетий

Начало пути на вершине столетий
В заброшенных замках продрогшей мечты
Есть двое всего на огромной планете
Здесь слышен лишь звон немой тишины

На самой вершине слепого заката
Сплетаются тени прожИтых руин
И догорают огнем ослепительно алым
За горизонтом манящих вершин

Начало пути здесь в каждом мгновеньи
И в ласковом рук касанье немом
В ладонях несут двое нежности время
Сердца согревая душевным теплом...


Закрываю глаза и лечу

Закрываю глаза и лечу
По бескрайним небесным просторам
Среди гор громко я прокричу
Соколиным пронзительным стоном

В малахитовой цепи замру
Воздух горный вдыхая всей грудью
Окунаясь в просторы умру
Надышавшись тоскливою ртутью

От уральских границ тишина
Зазвенит в бесконечное эхо
Этот край покидала душа
Малахитовой цЕпи потеха...


20. Роман Корепанов

Меня нарежут на кусочки

Меня нарежут на кусочки
И ты не  спрячешься от них
Лишь жизни прорастают почки
Всё здесь рассчитано у них
И время радости и боли
Забито в твердый календарь
И клетки, клетки, строчки, строчки
Везде и всюду. в небо, в даль
Весь график жизни мне указан
И палец тот по ГОСТу дан
И путь по рельсам маслом смазан
На путь отдельный есть стоп-кран
О! вот она моя свобода
В размерах клетки 2 на 2
А если есть в душе тревога
То ей суббота, не среда
Средь камня плит листов металла
Желаю обрести себя
Но разум закреплен на жало
И мне дурак теперь судья
                9.12.08


За зелеными лугами

За зелеными лугами,
За цветущими садами,
Мимо моря - океана,
Где шумит листвой дубрава,

Под тенистой сенью леса,
Где звенит росы завеса,
Птичий гомон там царит,
Солнце пламенем горит.

В той неведомой беседке
Ключ у ног струится редкий.
Там ты ждешь меня, родная,
Красотой мир озаряя.

Я спешу, бегу, лечу
И обнять тебя хочу.
Знаю, перейду в брод море
И стерплю любое горе,

Подари всего лишь слово,
Что меня ты ждать готова.
И тебя я там найду!
Знай тебя, мой друг, люблю!
                22.04.08г.


Жизнь прекрасна

Жизнь прекрасна! Всюду краски.
Даже мухи на заборе
Воздают крылами ласки
И жужжат в игривом хоре.

Травы пряными духами
Опоясали дороги.
Да шуршат себе листами,
Теребя легонько ноги.

Жмурясь, часто выдыхая,
Вдалеке бежит собака.
Видно тени лишь желая,
Увлекает хвост куда - то.

Рыбки стаей, словно кони,
Собрались в табун игривый.
И резвятся на просторе
Меж коряг обросших тиной.

И проходят так мгновенья,
Чередой и друг за другом.
Нет теперь во мне смятенья -
Я иду счастливо с плугом.
                13.05.08г.


21. Летящая над Дебаркадером

Сон

Один и тот же вещий сон
Приснится в веренице многих,
Один дымится небосклон
Над первым серебром дороги,
Ободранный сосновый крест,
Кормушка безымянной птицы.
Она пищит про Благовест,
И вереницей – лица, лица…
В плацкарте жизни полки в ряд,
И вряд ли старость будет сытой,
Нас обворуют, обхитрят
И похоронят под ракитой
Смотреть последний вещий сон
В созвездии таких же – многих…
…Вдали дымится небосклон
Над первым серебром дороги…


Сказка-Шанель

Не судьба, не итог, не последний романс.
Обрученная с зимнею вишней на вальс,
Не согретая северным солнцем – звездой.
Помолись за меня, не исчезни, постой,

Улыбнись, отражаясь в плену фонарей
Под оранжевым солнцем гранитных морей.
Как шампанское в тонком играй хрустале,
Возникай миражом на оконном стекле,

Утопай в полуночных трамвайных звонках,
Уносящихся в сон. И на сильных руках
Закружи меня в нитках хмельного дождя,
От реальности в сказку счастливого дня.

В белоснежном шато на краю Рождества
Расцветают мелодии нежной слова
Утихают ветра над созвездием роз,
Тонкий запах духов в тёмных прядях волос…

На нелепость дворцов может злиться метель,
Но я верю, придет эта сказка - Шанель.


Этот дождь никогда не кончится

Этот дождь никогда не кончится,
Что ты хочешь, проделки климата!
Направляет зима-погонщица
Стаю ветра туда, где примут - и
Принимаем на грудь, на легкие
Отголоски весенней пряности,
Упоение в птичьем клёкоте,
И мечтаем со всей упрямостью
О далёких и странных рыбинах.

Очень хочется верить, хочется!
Это важно, они могли бы нам
Скрасить города одиночество.
И, поверь мне, какая разница,
Если слышится, как отчаянно
Паруса с этим ветром дразнятся.
Корабли дорожат причалами
Амстердама, Стокгольма, Питера.

…Так и мы, порой,  в этой влажности
Напридумываем эпитетов,
Оправдать прогноз эпатажности
Амстердама, Стокгольма, Питера...


22. Лера Фински

Я ел немытыми руками

Я ел немытыми руками,
Была постелью мне земля,
Я любовался облаками,
Я видел днище корабля,
Когда у скал на скользких рифах
Он опрокидывался вспять,
И я запутывался в рифмах,
Но сети рвал и плыл опять,
Я был неправ в жестоком споре,
И подводил меня карниз,
И я, срываясь, падал вниз,
Но каждый раз был рад опоре...

Но, бросив земляную горсть,
Я плакал, предков хороня,
И думал, я - всего лишь гость.
И так - когда-то и меня...

Гвоздем в ботинке злой вопрос:
Зачем? И для чего я рос?


Голубой шевроле

Я еще не готов, я еще не испит,
Чтоб смиренно стучать в эти рая врата.
И мне дорог визг шин или топот копыт,
И побег, и погоня, пусть с пеной у рта.

У меня еще козырь, червонный валет,
И не тронут НЗ, есть последний патрон,
И пусть возит меня голубой шевроле -
Не хочу я под землю, пусть даже в метро.

Есть полфляги, еще не последний глоток,
И подошвы свои я совсем не сносил.
Я, конечно, уже не зеленый росток,
Но, ей Богу, имею достаточно сил.

И лыжню проторить, и костер развести.
Мне совсем еще рано лежать на боку,
Я могу еще в шлюпке на равных грести
И спасательный круг я отдам слабаку.

Только всех моих сил и моих козырей
Уж не хватит на то, чтоб судьбу изменить.
Слишком быстро я еду, и ехать быстрей
Не выходит никак - обрывается нить.

Мне не вклеить тебя в мой семейный альбом,
На рассвете у речки вдвоем не грустить
И не мчаться средь пальм в шевроле голубом,
И нам нечего даже друг другу простить.

И нам нечего даже друг другу сказать.
Все прошло. Хоть останется вечно при мне.
Хоть до смерти мне раны на сердце лизать
И висеть над землей в парашютном ремне.

Но курить фимиам не пришел еще срок,
Я на землю спущусь, я ж совсем не в петле.
Не хочу вам давать я какой-то зарок,
Но цвет неба того - на моем шевроле...


Февраль

Февраль - и запахи от снега,
И почерневшие дороги.
Но утром оставляет нега,
Едва выходим за пороги.

Февраль - и меньше топят хаты,
Ростки картофеля в подполье.
Проголодавшийся сохатый
Выходит к стогу сена в поле.

Сосульки - хрупкие, как "стопки",
И не сулят беды прохожим,
Прочны натоптанные тропки,
Земля без ран на снежной коже.

Пусть по ночам еще морозы,
Зима грозит метелью снежной,
Но тают на окошках розы...
И потепленье неизбежно.


23. Михаил Юрьевич Соколов

Он и я

Он был всегда не одинаков.
Я – обезличен как всегда.
Я тенью был его, однако,
Он – счастье был, я был – беда.
Он Моцарт был, я был Сальери.
Я был Иуда, он – Христос.
Он был победы, я – потери.
Я не выдерживал, он нёс.
Он Цезарь был, я был лишь Брутом.
Он был кудесник, я – кустарь.
Он был взаправду, я – как будто.
Я жестью мялся, он был сталь.
Он ярче был на сером фоне.
Он был топор, я был щепой.
Он был в пощёчине ладонью,
А я подставленной щекой.
Какое вечное соседство
Углей неброских и огня!
Я – нищета. Он был наследство.
Но был бы он, не будь меня?..
 
 
Нареку своей Музой…

От себя до тебя, как прямую
Прочерчу я! Хватило б бензину!
Заревную тебя, зарифмую,
Не в багряную осень, а в зиму!
В белом саване спят перелески.
Под колёсами вихри роятся.
Нареку своей Музой! По-женски
Ты смогла моё непостоянство
Преломить, превратить в кванты света,
Страсть и нежность - в бейсбольную биту...
Мне мала уж старушка-планета -
Я легко выхожу на орбиту!
Здесь так близко до Бога и Рая.
Без тебя всё на свете – химеры!..
Я лечу!.. И, к несчастью, сгораю
В очень плотных слоях атмосферы…
 
 
Весна

Солнце,  бросив  лучи  как  монеты,
Одарило.  К  чему  же  манерность?
Мы  срываем  плащи  и  кашне.
Город  горд,  и  с  улыбками  улицы
Расправляются,  не  сутулятся.
День  пьянит  точно  брага  в  ковше.
Души  в  плен  забирает  нега.
Раздражительность  канет  в небо –
Небо  цвета  возлюбленных  глаз.
Запах  мокрой  земли  как  пряность.
Осень  помнится  нам  багряной.
У  весны  очень  светлый  окрас!
И  рождение  юной  авроры.
Мы  забудем  все  споры  и  ссоры,
Выпивая  весну  до  глотка…
Весела,  ты  приходишь  с прогулки.
Красота  как  цветущий  багульник,
У  тебя  неподдельно  редка.


24. Татьяна Черепанова

Душа

Между белыми голубями - черный кот.
Не понять его, то ангел - то ли черт.
У него есть и хвост, и когти- крыльев нет.
Только вот из глаз его добрых льется свет.
У него смешные замашки- до небес.
То ли ветер в рваной рубашке, то ли бес.
То застынет, то вдруг пройдется- колесом
И по следу его взовьется пыль столбом.
Безответный и очень странный- сей фантом.
Может, бог, а может туманный- легкий сон.
Только, видимо, он умеет не спеша
Ждать и верить, и может это- и есть душа.

 
Птица

Я- птица на твоей ладони.
Меня ласкаешь, но не держишь
Ты мне не муж и не любовник,
А друг- единственный и верный.
Я- птица, но лететь устала,
Дай отдохнуть чуть- чуть с тобою,
Вином хмельным, закатно- алым,
Я угощу тебя тоскою.
Мой милый, не суди же строго
Шальную, трепетную птицу!
О если б знал, чего мне стоит
Летать одной и не разбиться!
Я- птица на твоей ладони
Ты даришь мне тепло и радость
И я в ладу сама с собою
И тает вечная усталость…
Я отдохну, и голос станет
Звончей, и птица- взмах крылами!-
С твоей ладони в небо канет,
Оставив лишь перо на память.


Волшба

Ты постой у окна, помолчи.
Свет вечерний заря пролила.
Где- то там, в бесконечной ночи
Мчится конь, закусив удила.
Где- там, в нарастающей мгле
Пахнет медом таинственный лес.
Где- то там, на высокой скале
Спит звезда, что упала с небес.
Где- то там, на далеких лугах
Разговаривает трава
Ведьма с искрами тайны в глазах
Мочит в черной реке рукава.
Где- то там, а быть может, и здесь
Берегиня огонь развела.
Льется тихая, нежная песнь.
Мчится конь, закусив удила.


25. Свет Вдохновения

Не надо строить им мосты

Как будет скучно жить без них,
Без этих радостных, смешливых,
Без этих острых на язык,
Без их сомнений и ошибок,

Открытых к подвигу сердец,
Фантазий в бесконечных планах,
Всегда в бунтующей среде,
Стоящих на своем упрямо,

Нам не успеть, они уйдут,
Мы так медлительны в движеньях,
Чтоб задержать их на ветру
Своим открытым восхищеньем,

Не надо строить им мосты,
И разбирать страны завалы,
Им надо только подрасти
В своих отчаянных забавах!


Любовный хлам

Она звонит, я должен ехать,
Спросить, узнать, поцеловать,
Когда мне нежности не к спеху,
Трещит от пьянки голова.
 
Я всем всегда чего-то должен,
А мне - всегда - перезвони,
Платежный вексель подытожить,
Учесть последствия зимы,
 
Напрячь тоску на состраданье,
Надеждой кризис развести,
И комплимент - суровой даме,
И замороченной - прости.
 
Любовный хлам, цветы, подарки,
Распять позволить, расчленить,
Отбить иронией нападки
Без всяких видимых причин,
 
И, наконец, ночным затишьем
Увидеть белый, белый снег,
И озорством таким мальчишьим
Снежком отметиться в окне.


Степь

Солнце присело на край небосвода,
Ночь и прохладу устало встречая,
Черных грачей необъятная свора
Сразу полнеба затмила печалью,
 
Желтых колючек острые иглы
Рдели на солнце, дрожа и играя,
Ветер промчался по теням их длинным,
В теплый песок семена осыпая.
 
Степь уходила далью пугливой,
В синем тумане скрывая дороги,
Где-то луна осторожно парила,
Чтоб не обжечь непривычные ноги.
 
Кажется, все настороженно тихо
Пряталось, отдыху день уступая,
Словно предвидя опасности лихо,
Словно последствия все понимая.
 
Но, будто парус, белело в бездонье
Девичье платье романтики первой,
Первой надеждой и первой любовью,
Не замечая ни игл, ни терний.


26. Вал Сорокин

Чужие сны

Чужие сны в мои так входят сны
что кажется сливаясь воедино
они рождают лампу Аладдина
где Джинн мечты сидел тысячелетья
чужие сны и сны мои как плети
что кожу дней спускают со спины
когда мы спим
дыханье наших спин
для этих снов всего лишь ритм минуты
и нам готовя чашу и цикуту
они лишь ждут когда проснёмся мы.
Но та же ночь и лунный свет размыт
как жидкое стекло витрины в луже.
Но ищешь смысл и ты уже разбужен
пикантным чувством собственной вины.
И силишься понять зачем куда
стучался ночью ты. В какие двери
чужой мечты где сон и явь и сон
и снова явь где жёлтая звезда
смотрела внутрь взглядом полузверя
где человека не было следа…

а был лишь пепел сбитой сигареты
блевотина комками простокваши
банальный экземплярчик медкареты
да полная как крик с цикутой чаша.


Медовый месяц. Ссора.


Я был убит вчерашним днём.
Печаль стучалась тихо в дом-
смотрела тихими глазами
на нас вдвоём.

Стихали шорохи над нами
и зацепившись за карниз
вчерашний день лучём провис
гардины тронув сквозняками.

А ты стояла у окна
и в отражении на стёклах
я видел как слезою мокла
моя вчерашняя вина.

Я был убит?Я был раздавлен
молчанием неждущих спален
безвыходностью тёмных комнат
что не зовут а только помнят...
...
Печаль входила тихо в дом.
Тук-тук.
Живёт ли счастье в нём?


Сегодня умер дождь

Сегодня умер дождь и выпал первый снег
на запотевших окнах надпись светом
"ах если бы я мог коснуться влажных век
коснуться мертвых век и умереть при этом"

Сегодня умер дождь.Прощальная тоска
следы озябших ног как некое знаменье
Ах если бы я мог...
И тянется рука
прикрыть его глаза в прелверьи воскресенья

Сегодня умер дождь
но так же тесен мир
свисающие вихры поднебесья

Ах если бы я мог
но льет из черных дыр
и вновь как прежде дождь
по белой жести


27. Диана Барид

Где-то там, за чертой

Где-то там, за чертой,
Кто-то ждет перемен.
Мой нарушив покой,
Ложь берет разум в плен.

Ты уйдешь как беглец,
Опустив долу взор.
Где начало? Конец?
Где безмолвный укор?

Моих снов тихий ад
Тронет сердце веков.
Мир иллюзий распят,
Ощутим груз оков.

Я уйду, словно раб,
Проглотив молча боль.
Он безмолвен и слаб,
Сыплет сам в раны соль.

Мир не рухнет вокруг,
Бог всегда был немым,
Вновь предаст лучший друг,
Страх взорвет мои сны.

Серый мрак-приговор
Поглотит все за миг,
Опущу долу взор,
Заглушу души крик...


Медью сквозь меня

Медью сквозь меня. Не жалко.
Всё за то, что было очень жарко
Мне с тобою этим грешным летом,
День за ночью, вечер за рассветом.

Порох в сердце навсегда впитался,
Всё за то, что нужно нам расстаться.
Ты не веришь в глупые приметы,
Я же верю в вечер за рассветом.

И петля на шее уж давно не давит,
Мёртвый смерть за смертью неустанно славит,
Страсть как власть в затылок мне дышала...
Обернулась...
                а тебя не стало...


Ночь

Ночь.
Огонь.
Моя жизнь - твоя.
Белый.
Стон.
Отойди. Не я...
Север.
Мрак.
Снова зелень снов.
Гром.
Печаль.
Груз твоих оков...

Замок.
Бред.
Тени знают все.
Штиль.
Туман.
Бледное лицо.
Ветер...
Жар.
Все твои глаза.
Стоп.
Молчи!
А назад нельзя.

Семь...
Костер.
Царство наших грез.
Камень -
Знак,
Символ павших звезд.
Черный.
Яд.
Все еще придет...
Век.
Закат.
Сладко-гадкий мёд.


28. Атлет

Воронка

Тускнеют на портретах чьи-то лица,
Всё призрачнее тонкие черты
И писем пересохшие страницы,
Становятся всё более желты.
 
Уходят все, как это ни печально-
У времени есть свой водоворот.
Кто по спирали, кто-то и случайно
В бездонную воронку попадёт.
 
И что у Смерти спрятано в кармане,
Никто на то ответа не найдёт.
Там зеркало дыханье не туманит
И в сердце застывает вечный лёд.
 
Останутся от жизни только даты,
Была она не каждому сладка -
Имела чаще вкус солоноватый,
А то и как полынь, была горька.
 
В воронке, как на станции конечной,
Прощаемся друг с другом навсегда.
И жизнь, как каплю, слизывает Вечность,
Которая всё так же молода.


Вместе и навсегда

Мне тепло от любимого взгляда,
Осень нас осыпает листвой.
По аллеям знакомого сада
Мы, как в юности, бродим с тобой.
 
И наполнены чувства до края,
Будто снова идём под венец.
Много лет мы с тобою родная
Слышим песню влюблённых сердец.
 
Ничего, что задели метели
И оставили след на висках.
Мы с тобою остаться сумели
У любви в её нежных руках.
 
Вместе мы навсегда, дорогая,
Нам с тобою года не страшны.
И пусть хмурится осень седая,
Мы ещё на пороге весны...


Майский вечер

Плыли медленно синие тени,
День лениво катился в закат.
Ароматом цветущей сирени
Был наполнен заброшенный сад.
 
О любви загрустила гитара,
Мягко тронула душу струна...
И звенящие струи нектара
Сердце выпило залпом. До дна.
 
Ночь прохладный ковёр постелила
И расправила звёздный наряд.
Серебристою дымкой прикрыла
Свой бездонный, мерцающий взгляд.
 
День прошедший в семью принимая,
Потеснились в копилке года.
Синий вечер цветущего мая
Растворился во мне... Навсегда.


29. Ксения Назарчук

О, дайте же ответ

Что мне до критиков, у коих нет лица?
Другие бесятся и топчут сапогами,
Иные так честны, на зависть подлецам,
Что быть не могут ни друзьями, ни врагами.

Ну, что не так? кто не узнал себя?
Я не права в глазах бесчестных ваших.
Но промолчите же, других таких, скорбя
Поэтов, в перебранках, ныне павших.

Глупец не спорит, скажите вы вслед
Молчанье - есть согласье и упрек.
Ну, кто тут прав? О, дайте же ответ,
Ведь правда, это горестный урок.

Любой поэт по-своему спаситель,
Несёт он людям честно божье слово,
А критик, словно кобра искуситель,
Ему убить и руки не в оковах.

И тридцати монет чужих, Иуда,
Не пожалевши богу поцелуя,
За смерть поэта, выбросит на блюдо,
Прошепчет то "Аминь", то "Аллилуйя".

Судить легко. Понять ни кто не хочет,
И только время всё и всех рассудит.
Пока рука поэта строки точит,
Бесчестный критик при работе вечно будет.


Ты женщина!

Посвящается моей маме -  Назарчук Ольге Владимировне.

Ты женщина! Ты книга среди книг!
Так радостно, что вы нашли друг друга.
Других, читая, тут же позабыв,
Он ставил в самый дальний пыльный угол.

Написанные грубым языком,
Без смысла и без содержания,
Они манили, дразнили тайком,
Не требуя любви и понимания.

Читал он их, станицы вырывал,
Пометки делал, карандаш ломая,
А прочитав до корки - забывал.
И приходила вновь тоска былая.

Тебя же золочёное перо
Выписывало тонко и пытливо.
Вложило тайну, веру и добро,
Всё чётко, метко и нетерпеливо.

Какое оформление, переплёт,
Какие тонкие и звонкие страницы.
Их только тронь и словно в перелёт
Взлетают птицы, сказочные птицы…

Ещё страница и опять волна,
Нахлынула с удвоенною силой,
Ты власть над ним, ты можешь, ты вольна,
Взять в сладкий плен его, рукой пытливой.

Сегодня ты волчица, завтра лань,
Бог знает, кем ты будешь после завтра,
Ему опять читать, листать, страдать
И не найдя ответ, листать обратно.

Ты женщина и этим ты сильна,
Над вами снова ночь заголосила.
Кипи и властвуй, страстная волна
С удвоенною, яростною силой.


Осенний лес

Осенний лес
и свеж, и тих,
Лишь хруст.
Не дрогнет лист
И не качеётся куст.
И эта тихая осенняя пора
Свой облик золотой
Уже сняла.
И снова лес стоит
Во тьме ночной,
Лишь где-то там...
Шумит поток речной.


30.  Лиза Галузина

первосомнительный

Склонись перед Ним, о ничтожное, нищее духом творенье,
Услышь Его голос, - имеющий уши, - узри Его знак…
Ты мог бы роптать, не приемля себе – для себя - всесожженья,
Угодного Молоху. Что же ты медлишь, Ицхак?

Ты ведаешь истину, - полно! – отца убивают расспросы,
Он стар и покорен, его направляет мистический страх.
Не бойся, Ицхак, ты был только предтечей Его холокоста,
И загнанный овен уже холодеет в кустах.

Он чует подутренний плач – не ему – материнского горя,
Он видит грядущее, меченый лоб подставляя Отцу.
И жертвенный крик будет многие лета смущать Гар а-Мориа
Кровавою данью за первоначальный цимцум.

Он видел тебя – обещаньем – в стенах векового базальта
Счастливым отцом – праотцом - несчастливых твоих сыновей…
Ты слышал, Ицхак, на последнем витке своего Бухенвальда,
Как тучные овны смеялись над верой твоей?


А ты читаешь по слогам

А ты читаешь по слогам
С трудом..такой тяжелый почерк!
Я, кажется, тебя отдам,
Последний лучик обесточив

Над головой. Из головы –
Навскидку следствия-причины.
Давай попробуем на «вы»?
На «ты» - увы - не получилось.

Я, кажется, тебя верну
Тебе. Не много и не мало.
Не обижал, и не кляну,
А просто слышать перестала,

Как отзывается шагам
На лестничной – грудная клетка.
А ты мечтаешь по слогам,
Невыразительно и редко.


С каждым часом к ночи холоднее

С каждым часом к ночи холоднее,
Плачет вечер, морщится и ждет.
И не тем еще переболеем, -
Полно! - поболит и заживет.

Ляжет снег, а поутру растает,
Стайками собьются огоньки,
В белом танце улицу состарит
Ветер с замерзающей реки.

Откружит и в подворотню юркнет;
Дразнит небо лунной запятой.
Вот уж осень подоткнула юбку
И босая побрела домой.

Истончившись, голые аллеи
По скамейкам потеряли счет.
И не тем еще переболеем, -
Полно! - поболит и заживет.


31. Евгения Ескина

Тест на любовь перетекает в юмор

Тебя могли бы Боги покарать,
вернуть тебе грехи как меру вразумленья,
но для неверных есть чистилище страшней,
и никому не устоять пред Ней:
Любовь.
Для нечестивых суть любви - мгновенье.
У пытки этой маскировка - Благодать.

Она кидает из мороза в зной
и снова в прорубь - ради очищенья.
Бессмысленно страданий прекращенье
взамен - тоскливой волокиты Смерти
и Рождества - в одном эквиваленте,
и заодно покинет Душу гной.
Не бойся, редко кто гнилой.

Зато выздоровление вернёт
такое чувство юмора и зренье,
что Жизнь перестаёт лететь мгновеньем
и Радость отменяет страхов гнёт.

Поэтому - кто может юморить -
тот получил уже прививку Всеблагую.
На лбу его сияет: "Всё могу я!"
И не нужны ему ни красота, ни прыть!


Твой госпиталь

Моя душа не хочет открывать,
как много в ней
      Твоих искусных шрамов.
Она посмела счастье рисовать,
а это был наркоз лечебной драмы.

Я улыбаюсь – шлю лекарство ей,
намерения гипс кладу послушно.
Резиновым жгутом вяжу – Тебе видней,
как назовешь Ты то,
      что мне не станет нужно.

Любить людей, как братьев и сестёр,
я начала доверчиво и нежно.
А это на столе мне душу распростёр
Твой медицинский персонал,
      слегка небрежный.

Я выживу, конечно, раз пришла,
тюрьму на клинику
      сменила добровольно.
Моя душа не знала, что грешнА,
что выздоравливать
      бывает очень больно.

Я подыграю главному врачу,
обрадуюсь, что я теперь здорова.
Судьба ли мне, когда в кювет лечу,
как на свидание к Нему –
      на повороте, снова.

Твой госпиталь военно-полевой
и половой на кратких остановках.
Для странников со странной головой
кинопрокат
      со встроенной спринцовкой.

Ты весь – любовь, и я сама – любовь,
мы состоим из этой светлой плоти.
В нас говорит Господь
      без всяких лишних слов,
и нам ли тормозить себя в полёте!


Что дальше?

Любовь, как солнце, в лес садится,
и гаснут тёплые лучи.
Среди деревьев сумрак длится,
но сердце он не омрачит.

Ночную краткую разлуку
костёр поможет пережить.
Для дружбы предлагаю руку -
любовь ушла, но светит жизнь.

Любовью нашей лес согретый,
и в древесине сохранён
бесценный каждый лучик лета -
теплом в костре вернётся он.

И мы с тобой в лесу огромном
под вечер жизни соберём
валежник чувств - необречённо,
по-пионерски разожгём!


32. Михаил Маня

Парадоксов друг

Проста премудрость наших лет и дней,
и под Луною ничего не ново...
Нет ничего печальнее смешного
и ничего печального смешней.

Живем в плену пустых, ненужных слов,
напрасных дел, оценок торопливых.
Нет никого несчастнее счастливых
и никого умнее дураков.

Мы сами выбираем палачей
и к эшафоту движемся устало.
Нет ничего реальней идеала
и ничего важнее мелочей.

В меня с восторгом бросят камень те,
кто верит постулатам непреложным.
А я всегда ищу простое в сложном
и сложность - в распростейшей простоте.

Пусть скалятся ущербные шуты
и лжепророки лезут вон из кожи -
мои ошибки мне подчас дороже
чужой бесспорной чьей-то правоты.


Надежды свет

Опавшая листва,
увядшие цветы.
Чуть слышные слова
из гулкой темноты.

Ненужные сейчас,
когда ушла любовь,
и стало всё у нас
не так, как прежде...

Звезды холодной свет
в разрыве облаков,
как отблеск прошлых лет,
как свет надежды...

Печальное лицо,
усталые глаза...
Далёкий бой часов,
и нечего сказать.

Всё то, о чём молчишь,
я сам пойму, без слов.
На все вопросы лишь
один теперь ответ -

Звезды холодной свет
в разрыве облаков.
И виноватых - нет,
и невиновных - нет.


Зимнее

Всю ночь кружила вьюга злая
у догоревшего костра,
себе постель приготовляя,
чтоб завалиться спать с утра.

Еловой веткой заметала
обрывки заячьих следов;
перины белые взбивала
вдоль тихих сонных берегов.

и улеглась, устав под утро
от глупых и пустых проказ...

И снег сверкает перламутром,
и лёд прозрачен, как алмаз.


33. Андрей Грешный

Край Земли
 
На перроне дремлет бомж косматый,
Провода обсели воробьи,
Скорый поезд катится куда-то,
Где гостей встречает Край Земли

На ходу запрыгну на подножку,
Полечу в неведомую даль...
Дребезжит в пустом стакане ложка,
По пятам преследует печаль.

Грусть-тоска, оставь свою погоню!
Мне такой попутчик ни к чему!
Жди меня снаружи, а в вагоне
Дай побыть немного одному.

Пусть не будет ни конца, ни края
Рельсам, шпалам, избам за окном
Словно чётки, дни перебирая
Пусть забудусь безмятежным сном

Пусть меня накроет, как волною
Одеялом розовым закат.
Тронутый прощанья пеленою,
Пусть приснится ласковый твой взгляд...

---

За окном растаял полустанок,
Пьяный бомж, задиры-воробьи.
Сколько остановок мне осталось?
Сколько б ни осталось – все мои…

Я вернусь! Ты слышишь, бомж косматый?
Я вернусь к вам, птахи-воробьи!
Просто нужно каждому когда-то
Побывать на Краешке Земли...
 
 
Ограничимся запятой...

Я порхаю от двери к двери
Жизнерадостным мотыльком,
Я ровняю любовь и веру
Многотонным тупым катком

Без зазрения режу стропы,
Без сомнения жгу мосты,
Без надежды брожу по тропам,
По которым ходила ты...

С каждым шагом - темнее чаща,
С каждым вздохом - лютей мороз...
Что потеряно - то обрящу
Посреди вековых берёз

Подремлю, как медведь, в берлоге,
Припаду, как олень, к ручью.
Кто же выиграл из нас в итоге?
Или кончился матч вничью?

Заживёт хоть какая рана,
Снова станет трава густой.
Ставить точку, пожалуй, рано -
Ограничимся запятой...


Чужой мир тесен
 
Бывал я, помню, в разных странах,
Поездил я по городам
В Европе и за Океаном:
Чикаго, Бостон, Амстердам...

Холмы, долины, редколесья
Исколесил я вглубь и вширь,
И понял я: чужой мир тесен!
Куда просторнее Сибирь
С ее безбрежною тайгою,
Где птица, зверь иль человек
Способны чувствовать порою,
Как время замедляет бег.

Открытый всем ветрам и стужам,
Ласкающий земную твердь,
Который век живет - не тужит
Бескрайне-синий Селигер.

Нет краше Ладоги на свете,
Где духоносный Валаам
Готов раскрыть свои секреты
Пришедшим с миром кораблям.

За горизонтом потерялся
Соленый старина-Азов,
В тебе мальчишкой я купался,
И вот опять твой слышу зов…

Мне говорили: "Здесь же страшно!
Кругом бесчинства и раздор!
Беги скорей! Куда? - Неважно!
Но лишь бы только "за бугор"!"

Но на кого тогда я брошу
Шум подмосковного ручья?
Костра дымок? Прохладу рощи?
Ведь это ж – Родина моя!


34. Никитин Михаил

Смерть гладиатора

Толпа нависла над твоей ареной -
Здесь смерть играет свой кровавый бал.
Здесь от рождения по прихоти Вселенной
Ты волю подневольную ковал.

И Цезарь, снисходительно кивая,
Дает немой приказ атаковать.
Ему под силу подчинить, на смерть толкая,
Но душу в кандалы не заковать!

Покинув окровавленное тело,
Читая прошлое, как книгу, по слогам,
Душа, оковы сбросив, полетела,
Душа умчалась к серым облакам.


Ангел Тьмы

В прозрачно-сером пламени дождя,
Во тьме Небес, что мертвенно застыла,
Я просыпаюсь, будто уходя
В тот мир, который ты мне подарила.

Я поднимаюсь над своей страной,
Кровавой, беспощадно-справедливой,
И понимаю, что опять живой
И даже, может быть, опять счастливый...

И душу наполняет звездный свет,
И я лечу, наполнившись рассветом,
Вдыхаю дым вчерашних сигарет
И проникаюсь пламенным заветом...

Трепещет пара крыльев надо мной,
Любовью мое сердце наполняя...
Она в моих руках горит звездой...
Да, это ангел Тьмы. Она такая.


Небо растворяется в закате...

Небо растворяется в закате -
Ни конца, ни края не видать.
С грустью покидаю альма матер -
Мудрость на свободу променять.

Блики угасающего солнца
Заплясали резво на полях,
Солнечные зайчики-червонцы
Прыгают в заснеженных ветвях.

Ветер, ты беснуешься свободно -
Принеся с собою холода,
Ты пришел сюда по глади водной,
А сегодня ты летишь куда?

Я пойду по рощицам уснувшим,
За тобою, в зарослях осин -
Закрути, разверзни мою душу,
Вдаль меня с собою унеси...


35. Сергей Момджи

Костёр жизни

Жизнь представляется мне пламенем костра,
сгорают в нём мои года-поленья,
а сколько в поленнице дров таких - Судьба
одна лишь знает после сотворенья.

Недаром говорим мы, что горит душа,
то ровным пламенем, то тихо тлеет,
то полыхает, всё вокруг круша,
потухнет как-нибудь, окаменеет.

Мне кажется ушла души моей жара,
покрылись пеплом прежние желанья,
той часто безрассудной юности пора,
в потухших угольках воспоминаний.

И утекает время, как в реке вода,
и жизнь считать я начал на мгновенья,
дымят, горя, мои трухлявые года,
последние в поленнице поленья.

Кого-то мой костёр, быть может обогрел,
и факел жизни для детей зажёгся,
мне остаётся поэтический задел,
а кое-кто и об меня обжёгся.

Надеюсь, жизнь - не разрушающий пожар,
оставит лишь что тлен и пепелище,
а близким людям отслуживший дар,
огнем своим мир делая всё чище.

20.07.2008г.


Ты смотришь вдаль и губы сжаты...

Ты смотришь вдаль и губы сжаты,
И неподвижен грустный взор,
Как вспоминаешь эту дату,
Наш неприятный разговор.

Откуда-то взялась обида,
Иль накопилась за года,
Не подавала долго вида,
Что боль в душе была всегда.

А я не замечал, смеялся,
Или подтрунивал слегка,
И что мне тон тот глупый дался,
Не понимал причин пока?

Тебя фантазия кружила,
И ревность набиралась сил,
Такая черная в ней сила,
Тебя я не разубедил.

Я легкомыслен был порою,
Страданий я не замечал,
Считая это всё игрою,
А не бедою, что начал.

Всё будет хорошо, я знаю,
Ведь я всегда любил тебя
И взгляд твой грустный понимаю,
Что вёл себя я, как свинья.

Рассеется, как наважденье,
Тот морока пустой мираж,
Нам надо только лишь терпенье,
Чтоб не попасть в крутой вираж.

И всё отдам я за улыбку,
И для тебя я всё стерплю,
Чтобы не стали чувства зыбки,
Ведь я тебя одну люблю!

08.08.2007г.


Кто сказал Вам, что стоит берёза...

Кто сказал Вам, что стоит берёза?
Непрерывно движется она,
Смотришь, а другая уже поза,
И не знает летом даже сна.

И растёт всё выше и всё выше,
Тянется к погожим облакам,
Небо всегда будет её крышей,
В чем-то я завидую ей сам.

Может лишь немного я постарше,
Будто с нею брат мы и сестра,
Это время с нею мы на марше,
И привал нам грезится слегка.

Обниму за стан её могучий,
Глажу ей шершавые бока,
Может быть, сейчас расслышу лучше,
То, что я не понимал пока.

Мне всё время что-то говорила,
Шелестит июльская листва,
Может, говорила о любимом,
Может, признавалась мне сама.

Иль про то, как осенью наденет
Золотисто-желтый сарафан,
Голая зимой заледенеет,
Чтоб весной был соком её пьян.

Шепот листьев вдаль уносит ветер,
И берёзка, будто бы летит,
Ветвями, как крыльями завертит,
Кто сказал Вам, что она стоит?

07.07.2007г.


36. Тамара Абрамова

Счастлив тот, кто счастья не ждет

Жизнь на серо-черные полоски
Надоело мне делить опять.
А любви моей далекой отголоски,
Как и прежде мне мешают спать,

Я от безысходности устала,
Мир прохладен, словно белый снег.
Но спасибо богу, что я знала,
Как любить способен человек...

Я люблю зарю и утро года,
Улыбаясь встречу новый год.
Все что будет, лишь моя забота,
И счастлив тот, кто счастья не ждет. 


Я б украла любовь

Я б украла любовь, хоть на день!
Пусть меня потом люди осудят.
Быть бы рядом с любимым,как тень,
А потом все равно ,будь что будет...

Я б украла любовь, хоть на час!
Что б в глазах твоих раствориться,
Что бы счастьем шальным, хоть за раз,
Как в пустыне водою, напиться.

Я б украла любовь, хоть на миг!
И нАполнила б миг этот зноем .
Зноем страсти, сходящим на крик,
Или лаской, похожей на море.

Я б украла любовь, хоть на жизнь!
Прожила бы всю жизнь с тобою.
Я б украла любовь хоть на жизнь,
Но тогда я была бы другою.


Вдруг зима стала доброй феей

Вдруг зима стала доброй феей
Залепила снегом дворы.
И как - будто уже добрее
Мягким пухом ее черты...

Все вокруг в огнях новогодних,
Приоделись в снег фонари.
И пушистые, мягкие хлопья
Будут падать до самой зари.

Вдруг зима стала снежной феей,
К празднику приодела дома,
Стала ласковей и веселее
Необычная фея-зима.


37. Seul

Разводные мосты столетий

По сведённым мостам столетий,
годы маршем, чеканя шаг.
Даты-жернова судьбы мелют,
обращая в горючий прах...
ХХ-ый горбится устало –
последний? – мутная вода,
Пустая, призрачная слава –
мостопролеты в никуда.

Мизгирь до времени в укромных,
тенетах века роковых,
А капли, спекшиеся – крови(?)
уже на лапах моховых.
Рожденный женщиной – не зверем,
он не пропустит свой черед,
Придет его – паучье время,
он точит жало, крови ждет.

Так век от века с вящим скрипом,
натужней сводятся мосты.
И новый век... а с ним и присно –
свои проклятья и кресты.
Свои пророки и злодеи,
своя душа и тайный знак…
Сведённые мосты столетий,
а годы в ногу – жестче шаг.


Расставание
 
В минуты слабости вчерашней
я уходил, и шли дожди,
И нам пророчили ненастье,
и барабанили: «Не жди».

«Не жди», «Не жди» по гулким крышам,
по опустевшим мостовым,
«Не жди» поникшим нашим душам,
и глуше по зонтам: «Увы».

«Увы», «Увы» печаль разлита
холодным вечером дождя,
«Увы-Увы», хоть мы и квиты,
отомщены и ты и я.

И только наш маяк дворовый -
фонарь, что писаная гжель,
Качаясь на ветру, сурово 
скрипел вослед: «Уже-ужель»?


Малая Родина

Малая Родина – город забытых лиц,
Улочек, воробьёв в придорожной пыли.
От железных и лётных путей вдали,
И бесконечно далёк пряный имбирь столиц.
Церковь одна на всех. Рынок. Погост. Посад.
Старозаветной картины знакомое полотно,
Словно художником свыше запечатлено, –
Кистью классической многие лЕта назад.
Там не крюк сто вёрст и сто лет – не век,
На излучинах судеб, рек и дорог, –
Предначертано… да не вещан срок:
Пашне, лесу, и в Лету впадению рек.

От предместий до дальних станций,
Где «реформы» пока не видны,
Капиллярною кровью провинций,
Дышат ткани великой страны.


38. Лев Сыроежин

Я придумаю мир

Я придумаю мир, обязательно лучшим, чем этот!
Три Луны нарисую, чтоб ночью писать без свечей.
Приглашу в этот мир жить детей и любимых поэтов.
Я уверен, мы сможем быть рядом, без звона мечей.

Каждый пусть приведет человека, любимого сердцем.
Соберемся на площади Мира, в начале аллей.
В белоснежную тогу одетый  патриций Лукреций
Нам поэму прочтет нараспев "О природе вещей".

Будут окна распахнуты, настежь открыты все двери!
В реверансах склонясь, будем мы танцевать  менуэт.
Помирившись друг с другом, плясать станут дикие звери.
и любовь  себе в пару  возьмет одинокий поэт.

Только диспут, кто лучший, закончится рукоприкладством.
И поссорятся дети, увы,  игры не поделив.
Очень жаль, что идея людского всемирного братства
Как Летучий Голландец, всего лишь придуманный миф!

Я не буду придумывать мир. Пусть мне в этом и плохо!
Что смогу, то исправлю, хоть мир и не мной сотворен.
Я на грешной Земле проживу до последнего вздоха
До конца оставаясь в душе и стихах   бунтарем.


Сколько лет тебе, скажи?!

Сколько лет тебе, скажи?
Десять, не иначе!
Ты, считая этажи,
По ступенькам скачешь.

Сколько лет тебе, скажи?
Двадцать? Время страсти.
Ночью ты опять  сбежишь
до утра. За счастьем.

Сколько, сколько тебе лет?
Тридцать? Возраст грешный.
Но не страшен злой  навет,
если в сердце нежность?!

Сколько лет, скажи, тебе?
Сорок? Руки стынут.
К небу тянешься в  мольбе
о здоровье сына.

Сколько лет ты не скажи-
хочется влюбиться...
Поцелуй, приворожи,
и взлети, как птица!

Сколько лет, не говори.
Ни всего, ни  вкратце...
А любовь - благодари.
В ней нам всем- шестнадцать!


Калимера, Кипрос, калимера!

Калимера, Кипрос, Калимера!
На рассвете небо стало  морем.
Золотою римскою галерой
Солнце поднимается к  Босфору!

Калимера, Кипрос, Калимера!
Остров, где сошлись Восток и Запад.
Жарко на мозаике химерам,
Удержать согласье в мошных лапах.

Калимера , Кипрос, Калимера!
Зеленеет миртом вечный Тродос!
И воспетые пером Гомера
Горы исполняют с морем тодес!

Калимера, Кипрос, Калимера!
Петра ту ромио- бухта в  скалах.
Там в попытке смыть на мысе кедры
море чуть себя не расплескало!

В памяти оставлю кипарисы,
на закате куполов экслибрис!
Уезжаю. Не грущу - нет смысла!
Не прощаюсь! До свиданья, Кипрос!


P.S.Калимера (греческое)- добрый день.
Кипрос- так киприоты называют свой остров.


39. Ёж Лиру

и-злом

              " - грех использовать таким образом Людвига вана. Он никому зла  не сделал. Бетховен просто писал  музыку."
                © Энтони Берджесс "Заводной апельсин"
___________________________________________
излом сознания никем не предрешён,
сместился фокус восприятия донельзя,
мыслепоток рисует дикий вензель —
большое в малом, малое в большом.

за тонкой гранью немолчания ягнят
бетховен выскребает запредельность.
не важно уже что — лечи нас, бей нас —
привычный мир невозвратимо смят.

зеркал неискренность с объёмностью витрин,
картонность мира проверяется наощупь.
вчера — высотки здесь, сегодня — площадь,
а послезавтра — вновь оланзапин*.

пересекать непроходимую гряду
хватило б времени — устало после лечь, но
не сотни лет, не миллионы — вечно
не спит увы, но мечется в бреду.
__________________________________________
Оланзапин* — лекарственное средство
Применение: Шизофрения и др. психотические расстройства с выраженной продуктивной и негативной симптоматикой, аффективными расстройствами


взгляд из песочницы

~~~~~~~~~~~~~ речь не поставлена, словарный запас мал
~~~~~~~~~~~~~ я же остатками слов как песком играю
~~~~~~~~~~~~~ в детской песочнице. пластиковый самосвал
~~~~~~~~~~~~~ из пустого в пустое все перевозит гравий

и я не то чтобы повзрослел, но так нестерпимо больно
смотреть как плавится тонкий лед незримых моих секунд
я столько кажется не успел - провальны все были роли
а режиссер мне - "не верю, врет". я думал что все ведь врут
и стало жутко до тишины звенящей струной гитарной
которая рвется касанием лишь - попробуй её затронь
я думал лето придет и мы конечно же станем парой
но ты засыпаешь и сладко спишь, держа не мою ладонь

отцветают поля одуванчиковые
середина июня - лето
где-то девочка ищет мальчика
где-то


предзимье

/извините за название те у кого авторские на него/

это пока ноябрит и снежит - бабочек белых слёт,
солнце тусклее и как-то реже, но еще плавит лёд.
после - затянутся дни-морозы, как папиросный дым,
- горько и терпко, и кашлять прозой, не проломить воды.
каждый десятый - ходок по водам, каждый второй - Иисус.
стынь наотмашь в прогнозах погоды, крест - это только плюс.
минус на улице, минус в душах, нараспашку душа,
люди всё толще, проемы уже. заледенелый шар
- дальше от солнца, маршрут привычен, мне бы не соскользнуть.
сыто трамваи везут добычу может в последний путь.
ну, а пока ноябрит и снежит, нежно касаясь щёк,
и неотправленные депеши ветер кружит ещё.


40. Занзибар

***

Медленно карабкаясь, цепляясь за кожу,
Разыскивая на теле проходы и щели.
Чужие мысли не ждут, а гложут.
Они меня практически съели.

В мозгу развалины. Закрытые комнаты
Взорваны, грубо и грязно обшарены.
Идеи мои в колыбелях порваны.
Везде зазубрины, всюду опалины.

Отступать некуда. Не осталось времени.
И по позвонку горячими искрами,
Разбегаясь сверху, врезаются в твердь земли
Сгустки бреда, что звал я своими мыслями.


Плыл моряк

Плыл моряк печальный горем,
Странный, с серыми глазами.
Вытирал он слёзы морем.
И смотрел на север дальний.

За бортом дельфины стаей
Свет плескали плавниками.
Облака, в закате тая,
Грелись алыми лучами.

Сизых волн неспешный рокот
Крики чаек разрывали.
И страданием наполнив
Всё вокруг, вдруг исчезали.

Спал моряк укрытый штилем
В нитях сумрачных созвездий.
Тысяча чертей под килем
А в ушах русалки песня.

А с утра буран ужасный
Не даёт покоя бригу.
Тропики отставить,ясно?!
Держим курс на Антарктиду.

Злой норд-ост поранил душу.
Всё во льдах, на сердце иней.
И покоя не нарушат
Ни печаль, ни радость ныне.

Пел моряк глубин балладу
Дивно, в унисон с китами.
И снежинок мирриады
Танцевали над волнами.

Он забыл о целом мире.
Слился с Севером навечно.
Странник с серыми глазами
Самый странно человечный.


Пейзажное

Дети после атомной войны
вышли на крыльцо за первым снегом.
Глупые, не ведают они:
Снег давно отравлен человеком.

Чёткие нейтронные следы
По молекулам, по клеткам прямо в кожу.
Это утро - глашатай беды.
И никто ребятам не поможет.

Серость солнца. пыли бахрома.
Тени скрадены.Цвета заплыли дымкой.
Одинокая берёза. Нет окна.
Голубь скоро станет мёртвой льдинкой.

Извратили принцип вещества
Радикалы ядерной атаки.
Жизнь угасла с белого листа.
И на детских лицах смерти знаки.

Почему?! Какой жестокий мир!
День!Мороз!Под снегом с головою!
это было...
Горьких слёз пунктир...
Навсегда метель тела укроет.


41. Бодайбинка

Другу

Мы ещё поживём до ухода в сырую
От дождей и снегов изначальную твердь.
И пускай нам судьба не предложит вторую
Этой жизни попытку. Уверена, смерть
 
Далеко от тебя, от меня на десяток,
А, возможно, два-три разноплановых лет.
Сколько кадров судьбы до конца не отснято,
Сколько жизненных линий, ремарок в сюжет
 
Мы внесём и тем самым изменим картину,
Оттенив позитивом печальный финал. 
Я не праздную труса, но, знаешь, кончину
Никогда, и никто, и нигде не менял
 
Ни на вечную жизнь, ни на вечную юность,
Да и, в общем, зачем веки вечные мне?
Извини, что вот так простодушно взгрустнулось:
Эпилог в перспективе, пока – резюме.


Я ухожу...

Я ухожу. Прости и не ищи.
Считалось правдой, оказалось ложью,
Любовь бежала прочь по бездорожью,
Враньё во след, как камень из пращи.
 
Мой ясный свет, мой листопадный принц,
Краса осенних листьев эфемерна,
Ты разыграл с девчонкой из таверны
Обычный свой крутой любовный блиц.
 
Я не ропщу. Храни тебя Господь
Во мгле ночной, при солнце и зарницах.
Осушит ветер влагу на ресницах,
Остудит шторм пылающую плоть.
 
Я ухожу, пока твой крепок сон,
Без объяснений, криков и истерик.
Меня ждут камень, шнур пеньковый, берег,
Последний вздох в объятьях чёрных волн...


Снегопад

Из тучи зёрнами попкорна
На город сыпал снег покорно.
 
Скорбели крыши по-японски,
Был белый матовым без солнца.
 
И нежный снег под каблуками
Навзрыд по-детски плакал:"К маме!"
 
Висела мама-туча низко
Гранитной стелой обелиска.
 
Из тучи зёрнами попкорна
На город сыпал снег покорно...


42. Александр Мартынюк

Защитный вариант

Ссутулясь, шел сквозь перекрестья взглядов,
отчаянно пытаясь что-то скрыть
и показаться всем таким как надо,
а не таким, каким случилось быть,

и что-то доказать, но не раскрыться,
чтобы не пропустить удар в лицо,
чтоб, все отдав, хоть малого добиться,
не став перед самим собой лжецом.

Шел осторожно, зря не тратил силы,
себя в себе пытаясь уберечь,
болота и обрывы обходил он
и уклонялся от случайных встреч.

И вот прошел – мелькнула тень в тумане…
Как быстро след был снегом занесен! –
не оскверненный лестью и обманом,
но и не заалевший рваной раной -
лишь потом и слезами орошен.


Попытка творчества

Строка к строке так долго подгонялась,
что замысел забылся и угас,
оставив лишь холодную усталость
и стройных рифм бессмысленный каркас.

Где та любовь? Она ушла куда-то,
фантомной болью растворясь давно.
Распались клятвы, радости и даты,
их больше не соединить в одно,

не оживить ни ямбом, ни хореем,
не воскресить метафорой крутой…
Когда душа от холода трезвеет,
она заболевает немотой.

И все, что нацарапал ночью жадно,
наутро уничтожишь в злой тоске,
не в силах видеть, как смиренно зябнут
обломки строк убогих на листке.

(январь, 2009)


Раскройте зонты: листопад!

Раскройте зонты: листопад!
Дождем ярко-рыжего цвета
визитные карточки лета,
не нужные больше, летят.

Наденьте пальто: холода!
Осеннего солнца улыбка
в тумане растаяла зыбком
осколками первого льда.

Размажьте по мокрой щеке
надежды на вечное лето,
которые теплились где-то –
и вытрите грязь на руке.

Оставьте надежды: увы,
но вновь неизменны итоги -
в грязи дураки и дороги
под сумрачным небом Москвы.


43. Ольга Рачицкая

Брик-а-брак

Золотится на бархате ночи
Микросхемный набор городов.
Щепки жизни, печально непрочны,
Мы в квартирах - ячейках домов.

Отрицательных мыслей налётом
Повседневность осядет порой,
Не отчистишь - резиной подмёток
Отгорожен от нас шар земной.

В складках мозга заряд минусовый
Накопился как пыль по углам.
Изоляции скинув покровы
Пробегу босиком по лугам.

Напряженье шагов я измерю
Электродами голых подошв,
Раздраженье прольётся на землю
Как энергии серенький дождь.

Микросхемный набор городов
Золотится на бархате ночи.
Мне не надо компьютерных снов -
Заземлюсь, суету обесточив.


 микросхема чип, микрочип (англ. chip   щепка, обломок, фишка) - электронная схема произвольной сложности.


Письмо

Что делаем, милый?...Душой в междустрочье...
Нет мысли единой - обрывки да клочья.
Следы многоточий с догадкой и тайной.
Тире - шаткий мостик до даты прощальной.

Верстой придорожной, обид пыль глотая,
За лжи объясненьем стоит запятая.
В петлях двоеточий калитка ответов:
А там распрощанье, безличье приветов.

Печальные скобок висят коромысла-
Мечтой не напиться из сухости смысла.
Вновь точкой как камнем придавлена фраза,
В которой "любимый" не встретишь ни разу.

Но вымарав знаки и выбелив строки,
Оставлю одно: "Приезжай, мой далёкий"


Художник

Человек - самое разумное существо на планете...
      Человек - царь природы!"


Мокнут кисти в олифе прудов,
И кармина разводы плывут.
По зелёной грунтовке лесов
Вёл он росписи под хохлому.

Все затихло с зарёю вечерней...
Филигранно, искусной рукой,
Он серебряной лунною чернью
Инкрустировал сонный покой.

Этой чудной, божественной ночью
Вышел в осень я, будто на зов.
Я не царь, повелитель и кормчий,
Я - в картине... микронный мазок.


44. Василий Денисов Двс

О чём мы думаем ночью....

Ночь. Зима.
Сквозь открытую раму,
Воет ветер. За окнами снег.
Я не сплю,
Мозг мой полон тумана,
Как фонарный, искусственный свет.
Встану тихо.
Возьму сигарету.
Затянусь, напуская дурман.
Все вопросы опять без ответов:
Я живу? Или это обман?
Для чего? Почему?
Я не знаю.
Сизый дым навивает тоску.
Видно что-то опять упускаю,
И чего-то понять не могу.
Лёд на ветке: картинка из сказки.
Он растает и будет листва.
Ветка это, конечно же, знает,
Верно это знаю и я.
Отчего же тогда так тоскливо?
Отчего этой ночью не сплю?
Отчего наша жизнь так игрива,
И понять я её не могу?
Сон. Только он мой спаситель.
Почему ты оставил меня?
Вдохновенье? Его ты губитель,
Музы нежной ты враг, не слуга.
Так укутай меня пеленою!
Одолей меня тяжестью век!
Завтра утром проснусь сам собою,
Как обычный, простой человек...


Пишу не ради мармелада

Пишу не ради мармелада,
Не из-за чашки кофею,
А просто ради только взгляда,
Который очень я люблю.

В твоих глазах тепло и радость,
Есть нежность, иногда тоска,
И я ценю его безбрежность,
Как ветер ценит облака.

Твои черты лица красивы,
Фигура - скульптора мечта,
А бархат кожи и походка,
Давно свели меня с ума.

Ах, эти губки, эти губки,
Что манят так к себе, влекут,
Они нежны как незабудки,
И так настойчиво зовут.

Я расцелую твои губы,
И тело нежное твое,
Я не оставлю миллиметра,
Даря тебе своё тепло.

И эта сладкая истома,
Сводящая меня с ума,
Вдруг прерывается так странно,
Будильник крикнул - 7 утра!

Мечтать не вредно, а полезно,
И лучше воплощать мечты,
Чем много лет спустя от детства,
Жалеть о том, чего не сделал ты.


Азов

Здесь нет утёсов диких скал,
Растущих ввысь, до небосвода,
Господь песок тут рассыпал,
По берегам… и прямо в воду.

С тех пор по наши времена,
Златым кольцом окаймлена,
Азова гладь. Она одна,
Подобна амфоре без дна.

Чуть осмелевший ветерок,
Подняв из глубины песок,
Его с лазурью замешает,
Окрасив воды в цвет дорог.

А коли шторм иль бури гром,
Азов как дьявол, стонет он,
Столбами молний освещён,
Нещадно топит всё кругом.

Отлогий берег станет дном,
От молний ночь блистает днём,
И катят волны напролом,
И ветер, дождь… Перун кругом!

Но как прекрасен этот шторм!
Какое буйство красок в нём!
Восторг и страх! Тобой пленён,
Азов, мой друг, я как Язон.

Назавтра ж стихнут все ветра,
Вода вернётся в берега,
И вновь спокоен, ласков он,
Азов... в который я влюблен.


45. Лена Кощук

Миры сознанья

В пределах ясности сознанья
Мне виден новый - чудный мир,
В нем добрые живут созданья,
Он мил и светел, полон сил.

Взгляну направо - старцы бродят,
Все трутся оземь неспеша,
Улыбка с уст вовек не сходит,
Живут, под небом не греша.

И отрастивши длинны брады,
Седой иглою пронизав,
Им в каждом доме очень рады,
В почете их смиренный нрав.

Все ходят с палицей дубовой,
Шепча под нос то песнь, то стих,
Усладой не пекутся новой,
Как жизнь проста одежда их.

Призвав народ к деяньям славным,
Зовя меня скорей к себе,
И соблазнив быть вечно равным,
Не мне решать дано - судьбе!


Мой сон

Истоки шумного приморья
Меня зовут услышать даль,
Я вижу чаек исподлобья,
Не вижу Вас, мне очень жаль.

Густые тучи приютились,
Вокруг скалы на берегу,
Хочу, чтоб волны с шумом лились,
Лишь так услышать Вас  смогу.

Пусть волны шепчут вместе с ветром
Пусть в солнце вижу я Ваш взгляд,
Пусть вместе будем только летом,
Но все лета веков подряд.

Я протяну к природе руки,
Почувствую прилив желанных сил,
Не быть нам  в длительной разлуке,
Меня об этом ветер известил.

Я вновь усну до нашей встречи,
Забудусь в призрачности дней,
Проснусь, облокотившись Вам на плечи,
Я жду, приди ко мне скорей!


ветер

Как ведьма в балдахине сером
Спешит на шабаш колдунов,
Так ветер злой и суеверный,
Летит душой мирских лесов.
Свирепо глядя на опушку,
Бросая взгляд на темноту,
Он землю взял, как цель на мушку,
Одеждой сбросил всю листву.
Бросает камни вверх досадно,
Ответят громом облака,
Начнется буря, ну и ладно,
Пусть гнев свой выпустит слегка.
Он служит морю Посейдоном,
Исидой служит для небес,
Он развращает мир Тифоном,
Умом бессмертен, как Гермес.
Он бриз рождает океанный,
 Он дарит голос всем волнам,
И в штиль он самый долгожданный,
Несущий жизнь морским мирам.
Он землю гладит, как ребенка,
Расческой чешет косы ив,
Спасает беглого котенка,
Что к лису в лапы угодил.
 Он шепчет байховым верхушкам,
О наступленьи холодов,
Озерам шепчет, как подружкам,
О милости, свирепости Богов.
Ему завидуют утесы,
Он покоряет все моря,
Его подруги - лета грозы,
И одинокая заря.


46. Нуи Имечко

идет весна...

Я ступил несмело
Утром  за порог.
Покрывалом белым
Снег на плечи лег.

И снежинки тихо
Трутся о щеку,
Шьет зима-портниха
Платье на шелку.

Воробей на ветке
Прыгает ершась-
В серенькой жилетке
Переждет напасть.

Смотрит грустно кошка:
-Где же ты весна?
Не ужель дорожка
К нам заметена?

А весна не дремлет,
А весна идет,
Ласковой капелью
Знаки подает.

Медленно, несмело…
И за ней цветы.
На тропинке белой
Талые следы.

Пусть ко мне! В высотку!
Жду ее стою…
Я ее красотку
Чаем напою.

19.01.09 г.


тебе...

Твои глаза я описать хотел бы,
Ликующую бешеную страсть.
Обняв тебя, стоять у края бездны,
Хотел бы тебя в губы целовать.

В копну волос хотел бы я зарыться,
Волной любви разбиться о причал
И на груди твоей хочу забыться,
Чтоб голос сердца мой не замолчал.

И до потери голоса хотел бы
Тебе всего три слова говорить.
Поверь я даже не посмел бы
Тебя, мой ангел нежный, разлюбить...

21.11.1997 г.


Как по кладбищу
            
Я по жизни бреду как по кладбищу,
По пути обнимая  кресты.
Положила тяжелую лапищу,
Мне беда, наложила бинты.

Слева совесть лежит, справа искренность…
А поодаль  любовь и тоска…
Жаба-жадность-старуха… не выстрелить!
Пистолетом кружит у виска…

Спотыкаясь в телах не закопанных,
Близких сердцу любимых, друзей…
В грязь и мерзость ботинками втоптанных,
Руки в кровь, ноги до мозолей…

Им завидую белою завистью,
Хоть ты руки себе обескровь…
Руки тянут с какой-то ненАвистью,
Просят пить, но в моей фляге кровь…

Сзади кожа и волосы  плавятся-
Мне в затылок нервно сопя
И кадилом маша, словно палицей,
Моя смерть догоняет меня…

10.01.2009 г.


47. Татьяна Комисарова

Разговор на Патриарших

- Смотри, Марусь, над нами кто-то пролетел!
- Да что ты, Петь, такое, право, вымечтал!
Ну кто им даст летать, сердешным, нынче-то?
Вот раньше помню – да-а, а нынче им отстрел.

- Но, может, все же здесь, у этого пруда...
Они и раньше здесь вились Шагалами...
- Петь, кто летал, давно уж стали старыми,
И вообще отстань, все это ерунда...

Но кто-то пристально из глубины стекла
Глядит, как из другого измерения.
Москва порой меняет угол зрения,
И за скамьей в тени - свежайшая метла,
И строгая табличка Гортепла
Предупреждает о возможности парения*.

* Как-то около Патриарших я увидела поразившую меня надпись:
  «Осторожно! Возможно парение».


Белый волк

Мы с тобой убежим – пусть ворота на крепком запоре, -
От врачебных забот и от духа больничной еды.
Мы побег совершим через дырку в высоком заборе,
И метель заметет неглубокие наши следы.

Проберемся сквозь лес, освещенный нетоптанным снегом,
На поляну, куда в полночь белый заявится волк,
И дождемся чудес под волшебно распахнутым небом,
И умчимся туда, где сверкает алмазный чертог…

Ты уйдешь, унося тихий отблеск минувшего счастья.
Заведу я авто, чтобы ехать в постылый мой дом.
Километры гася, рвет мотор мое сердце на части,
Бормоча мне про то, что не будет простого ПОТОМ.

А в чащобе лесной, время выверив точно по звездам,
Белый волк не спешит, пробираясь меж черных осин.
Неземной тишиной переполнен рождественский воздух,
И лампадой горит на больничном столе апельсин.


Дантов лес

Продираюсь сквозь жизнь, оставляю
На ветвях ее клочья души.
Дантов лес - узнаю я с печалью,
Поновленный на русский аршин.
Чем измерить пути человечьи?
Можно верстами, можно - вершком.
Я влекусь через чащу, и нечисть
Пробирается следом тишком.
Сквозь корявую прелость березок,
Сквозь прищур вурдалачий осин,
Через топь по настилу из досок –
Вот где ты, человече, один! -
Через ветер, от озера стылый -
Мне другого не будет пути,
Как, теряя последние силы,
Бесконечно по лесу идти.
Пояс я затяну посильнее -
Спрячь ухмылку, чащобная пасть, -   
Лишь упорно идущий сумеет
Не застыть, не заснуть, не пропасть…
Где-то птица несмело запела,
Промелькнул меж ветвей рыжий хвост,
И в ладони я черпаю смело
Голубую энергию звезд.


48. Александр Коковихин

Птица

То взмывает к вере птица,
то пикирует в безверье...
Только стоит опериться,
как ощипывают перья.

Постепенно, незаметно,
как малинником поляна,
обрастает птица клеткой,
золотой иль деревянной.

Прямо в ней летает птица,
крылья выпростав сквозь прутья.
И на месте не сидится,
и без клетки выжить трудно.


У неё, как у страха, глаза велики...

У неё,как у страха, глаза велики,
у неё,как у листика, жилки тонки,
и душа,как у облака, чистая...
Зарекался влюбляться. Не выстоял.

Без неё я хожу и не вижу ни зги,
мысли в голову лезут, но как пироги
с невесёлой капустной начинкою...
Был я целым, а стал половинкою.

Помутила она мне и разум, и свет,
я ей даже признался, что рядом с ней нет
ничего во вселенной похожего...
И её это сильно встревожило.

У неё, как у гордости, носик воздет,
у неё, как у дождика, слёзы везде,
и душа, как у бездны, глубокая...
Вот нырнул и пропал где-то сбоку я...


Снег

Слишком медленно падает снег.
Чуть шевелятся мирные мысли,
словно глупые жирные мыши,
не сомкнувшие разве что век...

Это снег, он похож на гипноз.
Ощущаете лёгкий испуг вы?
С неба сыплются белые буквы,
залезают в карманы и в нос.

Не благая ли, спросите, весть?
Вот бы чудо, да чтоб между делом...
Что напишется белым на белом,
только в воздухе можно прочесть.