Рдели угли рябиновым цветом,
освещая угасшие дни
и молчал я,вздыхая при этом-
в память пеплом вплетались они.
И моя недочитана повесть-
женской жалостью скрашенный быт
очень часто тревожила совесть,
признавая,что много раз бит.
Жаль, что был в несвободе свободен
и чужую кровь часто лил зря,
и с бандитами был благороден-
по-иному жить просто нельзя.
Чтил свой кодекс как будто законы:
я- есть я и частица меня
реагировала на стоны-
не убогих жалел только зря.
Вертел страхов безбожно накаливал-
против совести только не шел:
каждый раз в шторм бездумно отчаливал,
но себя в шуме волн не нашел.
Рдели угли рябиновым цветом,
освещая угасшие дни
и молчал я,вздыхая при этом-
в память пеплом вплетались они...