***
Таки некому спасибо говорить,
некого застукивать – как в детстве,
если спешно покидают остров Крит
доматериковые туземцы.
Вертишься в квадратном колесе,
преодолевая угловатость,
вот ещё виток и ты как все:
клейкий до локтя, по уши – ватный.
Что всю ночь на углях простоять -
то не на домашних заготовках,
острота островитянская
на словах ли? только бы не только.
Рыбу рта учиться открывать
из периода угольно-мелового,
чтобы в сердце, а не в головах
узелочек с серебром живого слова.
***
Свой день прохлопают ушами
тьмы легионов пустоты,
с тобою вечно соглашаюсь,
порой до полной хрипоты.
Порой до трескотни разбоя
на узких тропках и межах.
Я соглашусь опять с тобою,
учусь по-крупному решать
насколько розов дым рассвета,
до густоты ли синевы…
Когда б не преломили веток,
не приклонили б головы.
***
Самолётным керосином и весной
дело пахнет, каждый листик разрезной
из конверта дразнит клейким языком:
учишь – пишешь – остаёшься дураком.
В куб возводится малейший кубик льда,
что печалей у него? – одна вода,
у которой примороженный язык
до небес в начале мая, до грозы.