Каждый вечер ты в круге, начертанном кровью и славой,
Жаждет хлеба и зрелищ совсем уж не римская чернь.
Свой покинув Олимп, хладнокровный пред страшным оскалом,
Ты крадёшь поцелуи у Смерти, бросая ей зернь.
Отвечая на ход, она с радостью ловит твой вызов,
И не дышит голодная чернь, смотрит вверх обомлев:
Не античный, но бог, где-то в выси под самым карнизом
Ты бесстрашно идёшь, гравитацию преодолев.
И готова толпа, так желавшая издревле крови,
Вновь молиться о жизни и дань возлагать подле ног.
Гладиаторов время прошло, как и цезарей воли,
Но вовеки прекрасны те, кто искушают вновь рок.
Ты потом обернёшься на зал с простодушной улыбкой,
Что порой укрощает быстрей волевого хлыста.
Может, этот баланс над судьбою довольно и зыбкий,
Но и Смерть укрощается за поцелуи в уста.
Апрель 2009 г.