Весь день в дождях, и ночь беззвёздная, слепая…
Фонарь, и тот – прогнулся под навесом туч,
Так, что едва сквозь белый сумрак проникает
Его потерянный и беззащитный луч.
И я бреду по тротуарам, словно призрак,
Вдыхаю воздух пересоленный, морской,
А море далеко – в твоих коротких письмах,
Что ночи долгие тревожат мой покой.
(Асфальт вливается в зрачки, зрачки ручьями
Стремятся по щекам, в ладони-кулаки,
А кулаки дрожат, ведомые плечами;
И не унять их дрожь, утехам вопреки.)
Я знаю, сны твои с иным, высоким, небом
Так не похожи на представшее глазам…
Так жаль, во сне и на яву с тобою не был,
Так жаль, нет силы больше верить в чудеса.
Вся эта ночь и блеск дороги под ногами
Не унимают мыслей хаос в голове.
Я напишу о том, и сложится стихами
Печаль на свежей напитавшейся траве.
(Я возвращусь домой под скудный блеск рассвета,
Осознавая, что, пожалуй, стал зависим…
Защемит душу нерадивого поэта;
Замру безмолвно на ковре из твоих писем.)