Миша Цук…Есть стихотворения, которые остаются, нет, не памятником – памятью, образом, живым и значимым, и не важно уже, что автора, написавшего эти стихотворения, уже нет рядом… Стихи, которые – не надо учить и запоминать – выплыла в памяти строчка, и вот оно – защемило сердце, вспомнились образы, и вот, как первый раз…
«Она не создавала образ, а отвечала на вопросы.
Она не создавала образ, когда сидела на золе,
И если думала о принце, перебирая мак и просо,
То не для образа конечно, а просто чтоб не заболеть…»
Поразительно, героиня «Золушки», как мне кажется, дает ответ на извечный вопрос – «Зачем пишется?...»… Просто, что б не заболеть…Выплеснуть из себя, печально или иронично, нежно, или ругаясь – просто убрать тяжесть на сердце, которая горит, давит и заставляет писать… Это необходимость, это – лекарство…
И тогда появляется надежда…
Он дома ходит в теплых тапочках,
Он – мастер дыма между строк,
Он очень несамодостаточен
И абсолютно одинок.
Ему любви бы, ну немного бы.
Ему бы славы на пятак,
Но не несут от бога богова
И нет любви и все не так,
И небо хмурится и хмырится,
На десять тысяч дней вперед,
Пока веревка в гости мылится,
Пока судьба гадалке врет,
И жутко тошно от излишества
Взаймы полученных щедрот...
Но может быть еще напишется,
Вернется, сбудется, придет.
Как много в стихах Миши обращений!
К ушедшим и ныне живущим поэтам, друзьям, знакомым…эти строки, которые шли из его сердца, были той ниточкой, которая связывала, нет, сшивала, стяжек за стежком, его с миром, который он создал и в котором жил. В который возвращался.
Вернуться в Россию. Войти в Ярославский вокзал,
В предчувствие тайны вглядеться в сибирские лица.
Вернуться в Россию? Но я же ни разу не взял?
И даже давать не умел? Так придется учиться.
Вернуться в Россию. Найти неизвестный овраг,
Упасть на траву и обняться с ближайшей корягой.
Вернуться в Россию? Туда ж не пущают Варяг?
И пусть не пущают, а ты притворись неварягом.
Вернуться в Россию. Принять свою долю вины,
На старости лет перестать разрываться на части.
Вернуться в Россию? Но там же одни топтуны.
Снуют по экранам и любят большое начальство.
Вернуться в Россию когда ностальгия - обман,
Голодному волку приманка из свежего мяса.
Но надо вернуться, иначе не жизнь, а роман,
Бульварный роман для здорового среднего класса.
Этот образ – возвращения, в стихах Михаила проходит не просто эмигрантской ностальгией – для него – «возвращение» – путь туда, где, быть может, не сладко, где бывает плохо и больно, но там – те, кто помнят и понимают. Это – возвращение в мир друзей, в мир, где хотя и холодно, но светло… И не важно, где он – этот мир, на Байкале, на Балтике или на Карибах – там можно быть собой, там можно – летать…
Знаешь, Анюта, когда далеко и не слышно,
Хочется каждую букву руками потрогать,
Правда в итоге все слово становится лишним,
Впрочем, для этого нужно дожить до итога.
……………………………………………….
……………………………………………….
……………………………………………….
……………………………………………….
Грешен, ищу вдохновенье в твоем Баргузине,
Пресной байкальской воде и пустом разговоре,
Не доверяя все яйца надежной корзине,
И не пытаясь топиться в единственном море.
Но не суди с азиатскою строгостью, ибо,
Пресной байкальской водой разбавляя заботы,
Я все мечтаю, что ты прилетишь на Карибы,
Все-таки птица, а значит способна к полету.
Наверное, в тот день, когда Миши не стало, рядом не было бумаги и чистого листа, и он не успел создать тот мир, который создавал, с его героями – теми, кто был, и теми, кто есть, не успел перенести на бумагу свою боль, и свою надежду… Не успел… Нам остается – помнить.
К Ярославу Смелякову
Миша Цук
По тревоге в ночи на слова разбрелось предложение,
Не дожив до утра, потому что возникло намеренно,
Можно только успеть пару слов подобрать для вторжения
В ваш холодный покой, все равно вам покоя немерено.
Нет, меня вы не знали ни другом, ни маленьким мальчиком,
да и дедушку тоже, и бабушку даже не видели.
По сравненью с моим, предложение ваше заманчиво,
Только я не один, и пока еще живы родители.
В новом веке товарищей нет, но хватает убожества,
Мы по жизни бредем без гулага, серпа и учения.
На балах нынче модно мешать Заратустру и Борхеса
И блевать поутру в унитаз голубого значения.
А народ как всегда увлекается пивом и раками
И пока не бузит, но уже не доволен довольствием.
Ваша девочка Лида известным поэтом оттрахана,
Но народ говорит, к обоюдному их удовольствию.
Да, стихи как и люди, пока что живут умираючи,
Потому что поверхностью правит момент отвлекающий:
Вот недавно, известный коктейль Вячеслава Михалыча,
Из бутылки как джин, обернулся предметом летающим,
И от разных чудес происходит умов изобилие,
И эмоции тоже плодятся и множатся к полночи,
И не стоит скорбеть, что почти на земле позабыли вас,
Потому что иных на земле никогда и не помнили.