Сталинские соколы (триптих ко дню победы)
***(Торпедоносцы)
Влепить в поддых и заломить крыло
Волной, как лапой, злым амбалом море
Пытается...
А мы ему назло
Порхаем на изношенном моторе.
Разгул стихий...
Снаружи - сущий ад...
Скребут обшивку снежные заряды...
Но нам с торпедой нет пути назад...
А есть ПРИКАЗ...
И фрицы где-то рядом...
Конвой, от нас мечтая улизнуть,
Зарывшись в череду валов косматых,
Солёным буруном свой торит путь...
И не точны разведкоординаты...
Нещадно вату тучи рубит винт...
Зигзагами район на карте метим...
И этот линий жизни лабиринт
Ведёт неотвратимо в точку смерти.
Наш долг её в пространстве отыскать...
Над листиком, ещё не ставшим пеплом,
Колдует штурман...
Тикает в висках:
- Жить-жить,- неистово и слепо...
Терзает резь в глазах...
Жужжа движки,
Сосут горючку...
В баках меньше трети...
Сквозь радужные в плёнке слёз кружки,
Как в серой дымке что-нибудь заметить...
Но шквал, как рока властная рука,
Назло моторам хрипнущим от воя,
Швырнёт слепым цыплёнком в облака...
А вытряхнет на траверзе конвоя...
ОНИ!!!
И море пенится, как брют,
За радость встречи...
Распахнём объятья
Размахом крыльев...
А в ответ - салют
Зениток и отборные проклятья...
В мозгах адреналина передоз,
И сердце рвётся разорвать аорту...
В прицел вползает грузный рудовоз
С завесой миноносцев из эскорта.
Презрев огонь в лицо, глотая дым
Из всполохов взорвавшихся снарядов,
Ползём расстрельным курсом боевым,
И нам на нём держаться до упаду,
Коль, вдруг, заряд получим прямо в лоб
Навеки закрывая все вопросы.
Иль, если Ил не превратится в гроб,
До сокровенного мгновенья сброса.
Чтоб нежно, как ребёнка, положить
В перину пенных волн торпеды дышло...
А в среднем, по четыре боевых
На душу у торпедоносцев вышло...
***
***(Ночные бабочки-оборотни)
Я ночной мотылёк...
Мой моторчик чуть слышно урчит...
Таю призраком в сумерках...
От провожающих взглядов
Вслед повеет теплом...
Красоту неземную с земли
Поднял я и понёс,
Став мишенью для пуль и снарядов...
А за мною второй по росистой траве колесит,
И ещё, и ёщё, чтоб решительно ринувшись следом
С сиротеющей взлёткой расстаться толчками шасси,
За коротким, как жизни молоденьких лётчиц, разбегом.
Сколько асов сердцами украсили б мой фюзеляж...
А фашисты его же из пушек разделали б в клочья...
Равнодушных не сыщется...
Яростный ажиотаж
На войне возле дам...
Возле этих особенный...
Ночью...
Шарят в небе горгоньими взглядами прожектора…
Заглянувший в огонь их зрачков цепенеет ослепшим...
Быть в прицелах у сильных жестоких мужчин до утра
Суждено кукурузнику с парою слабеньких женщин...
Винтокрылою ступой двух звонкоголосых богинь
Я несу, не бронёю укрыв, а перкалем и шпоном,
Обращаются в ведьм кровожадно-жестоких они
По-над линией фронта...
Их не остановят препоны...
Ведь бесшумно, как призрак, с приубранным газом на цель
Не по девичьи твёрдой рукою я выведен буду,
А когда смертоносная бомб отгрохочет капель,
Взвою я слабосильным мотором, взывая о чуде.
Пригвоздить к небесам постарается нас эрликон
Тьму спасительную прошивающий трассой крест-накрест...
Высь в пробоинах звёзд...
И однажды, последний поклон
Я отвешу родимой земле с перебитой оснасткой.
Это было известно заранее...
В чём же трагизм?
Еженощно на смерть вылетающий оную встретит...
Со скупою мужскою слезой столь же юную жизнь
Разменяет на месть, истребитель влюблённый до смерти...
Я же грудою хлама, упав средь лесов и полей,
Буду денно и нощно выслушивать звуки моторов...
Так ловили весной и по осени крик журавлей
Те, кто вычеркнут вместе со мною из списка бомбёров.
Гибель лётчиц быстра и легка только там, наверху...
Страшно если живыми достанутся лапам развратным,
Ведь они для зенитчиков - ведьмы...
Как есть на духу...
Ибо линию фронта не пересекали обратно...
***
***(А вдруг он вернётся...)
I
Зловещим светом обагрил рубец заката
Траву на взлётке, будто кровью луг заляпав...
Стою безмолвно, словно призрак... Сколь несносен
Терзаний груз... А взгляд скользит по кромке сосен.
II
И всякий раз занозой в мозг мне: Ну когда же?
Ведь он в собачьей свалке рядышком вирАжил...
И тут я "Фокер" "завалил" на вертикали...
Потом фашисты, дав форсаж, тикали...
Я собирал звено на змейке... Бац, а нету...
На горизонте немцев дымные кометы:
До сей поры не оклемались... Жмут с испуга...
Вид "миллион на миллион"... А я без друга...
Я у наземки запросил: - Никто, не падал?
Нет... И подбитым не тянул... Кромешным адом,
Былая радость от победы быстротечной...
И фокер, как назло, торчит хвостом из речки...
Как орден будущий, паскуда, серебрится:
Мол, глянь - пехота оприходовала фрица...
Гляди, сам тащит парашют... Везёт же гаду...
И ни воронки, ни дымка в пределах взгляда...
"На базе" батя сам не свой: Давай до дому.
Герой комэск ему дороже чем ведомый...
Чтоб не дай бог меня "охотник" не захапал,
Заходом сзади, в дымных трасс когтистых лапы...
А злобный запад, прикрываясь солнца диском
Темнил зрачок и, сквозь слезу, грозил садистски:
Подкараулю, без снарядов и горючки,
Нырком внезапным дерзкой пары из за тучки...
И не прикроет верный друг - безвестно канул...
А ты потом пойди, похвастайся тараном,
Звездой героя, гроздью звёздочек на киле,
Когда тебя к твоей же взлётке пригвоздили.
Что дух бойцовский? Навык действий в сотнях схваток,
Шасси не втянет тотчас... Миг атаки краток...
Но даже если будет мягкою посадка,
Не просочиться мимо всех в полку украдкой...
Изобъясняешься, как он отстал на горке...
А в горле комом слов казённых вкус прогорклый...
Но даже, если лишний раз никто не спросит,
Сиди, отписывай родным, как парня бросил...
III
Подкрались сумерки, осев росою "ртутной"...
А на щеке небритой жутко неуютно
Скупой мужской слезе, а ну как кто заметит...
Мол, вот так Ас, что презирает мысль о смерти...
Что чуть не в каждой схватке оставляет вехи
Дымов над сбитыми, что, будто для потехи,
На Фокке-Вульфы в лобовые ходит глупо,
Зачем-то прыгнувшим из них дырявит купол...
Неуправляем... У начальства не в фавОре...
Но под гипнозом суеверия и горя,
Я каждый ясный вечер провожаю солнце...
Всё жду: движок затарахтит и он вернётся...
***