О , девочка по имени Олежа ,
пусть будет для тебя
всего лишь — не прилежно ,
что я , забыв жену и дочь ,
с другою женщиною в ночь
ушёл . . .
И ты мне вспомнилась тогда ,
когда тебя не целовал ещё .
Во власти странного стыда ,
на деревянное пристанище
мы сели , ночь тверда
в своих желаньях сыпать звёзды
осталась ,
и дела не было до нас ей ,
как было нам не до неё .
Глаза твои давали визу
на въезд полночного стиха ,
и ближе становилась близость
от губ открытых
до греха . . .