С Галей Ятмановой мы тоже рядышком жили, и тоже частенько вместе ходили домой. Только в отличие от всезнайки Огарковой, Галя нрава была простого и сурового. Особенно это зимой проявлялось, когда ее хлебом не корми – дай только меня мордой в снег натыкать. А здоровая была, жуть! Как начнет расправу, пощады не жди. И тыкала и тыкала меня в снег, покуда я задыхаться не начинал. Только тогда отпускала. Впрочем, если до дома еще далеко оставалось, могла и повторить экзекуцию. Особенно неприятно было к весне ближе, когда на снегу корочка льда появлялась, я об нее резался, и весь в крови домой приходил.
Но всему «хорошему» приходит конец. И однажды, классе в третьем, все получилось наоборот. Я тогда хорошо душу отвел. Но один раз всего за несколько лет мучений. Потому что папа запретил мне ее обижать: «Ведь ты же мужчина, – сказал он, – доказал это один раз, и хватит. Теперь защищать ее должен!»
Не помню уже, приходилось ли мне Галю защищать от кого, но из школы, в школу с тех пор почти под ручку ходили, мирно беседуя…