И взгляд уперся в неба синеву,
о чем-то страстно Бога вопрошая…
Ведь вроде ясно все,
все на своих местах:
листва деревьев в паутине света,
трава волос, дрожащих на ветру,
что песню лета мне приносит с юга…
А вьюга мыслей тягостных всё кружит,
сомненьям несть числа…
И павшее перо жар-птицы
скользит меж пальцев тягостных минут
больного самобичеванья…
Чего еще для счастья не хватает?
Дрожит душа в предчувствии весны,
в мир приходящей странницей небесной,
вернувшейся из слова «Ниоткуда»
и уходящей в слово «Никуда»…
А что же голос, плачущий в ночи?
Мой голос… или голос птицы?
Быть может, ветер памяти моей
тоскует о несбывшихся надеждах?
…Мгновенья улетают стайкой птиц,
щекочущих моё воображенье,
заплесневелое в житейской суете…
Как жить? Зачем? И тыщща «почему»!
Вопросов тьма, а вот ответы - где-то
за гранью пониманья... Тишина.
И мыслей череда, снующих взад-вперед –
синеющие строки на поляне,
заросшего линейками листа;
ложатся мысли, раздвигая строчки,
как профурсетки, похотью дрожа…
Отныне ласка их – немое раздраженье,
воткнувшиеся в сердце спицы лжи...
Стекает взгляд с запачканной страницы,
и упирается в пространство пустоты…