Бадабер
В апреле 1985 года в пакистанском лагере Бадабер группа советских и афганских военнопленных подняла восстание, захватив арсенал крепости. Почти сутки им удалось противостоять вначале моджахедам, а потом и регулярным пакистанским войскам. Даже после того, как восставшие подорвали арсенал, оставшиеся в живых продолжали отстреливаться до последнего патрона. До сих пор имена ребят полностью не восстановлены.
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Им не вынести в домах тишины.
Никаким теплом нельзя их согреть.
И уже не разогнуть им спины
До свистящего, как хрип, слова "смерть".
Нас два десятка, молодых и сильных,
Но до смерти измученных парней,
Познавших "прелесть" тесноты могильной
В одном из пакистанских лагерей.
Не все, наверно, побывали даже
В атаках, быстротечных и лихих.
Но кто и как сюда попал - неважно.
Мы кровью смоем все свои грехи.
А где-то по утрам еще морозы
Тончайшим льдом хрустят на мостовых.
Но в белых рощах тонкие березы
Уже готовят ветви для листвы.
Надежда - тот последний свет, который
Тропинку дарит путнику во мгле.
Мгновение - и сорваны запоры,
И корчится охранник на земле.
Пусть будет наш парад без предисловий!
Но это будет с музыкой парад!
И вот уж руки, липкие от крови,
Чужой перехватили автомат.
А где-то снова грозы разыгрались,
И хлеба ждет весенняя земля.
И, как ефрейтор, длинноногий аист
Вышагивает важно по полям.
Сейчас не до речей сентиментальных.
Пощады нам не ждать: война - не спорт.
Уже не будет коек госпитальных,
Не подоспеет краснозвездный борт.
Но есть Москва, есть Ленинград и Волга,
И сердце есть, которое стучит.
А духам мы запомнимся надолго -
Чему-то ж нас успели научить.
А где-то жизнь, далекая, как звезды,
Спокойная, как тихий детский сон.
И в дымке голубой - прохладный воздух,
И у причала - тихий шелест волн.
Нас будут долго выбивать из склада -
В нем импортной взрывчатки сотня тонн!
Для фейерверка - это то, что надо!
Ведь это наш последний бастион.
И на свою "ударную" работу
Мы напоследок поглядим с небес...
Пусть в этом нам помогут вертолеты
паршивых пакистанских ВэВээС!
А где-то в мирном городке рабочем,
Где старый дом и над трубой дымок,
Вдруг женщина проснется среди ночи
И сдавленно шепнет: "Сынок!..Сынок!"
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Ни фамилий наших нет, ни имён...
Что безвестности страшней - для солдат!?
Не известно, кто и где погребен.
Не известно, кто и в чем виноват.
1988