Цирк уехал. А клоун остался за старшего,
дебоширил, кутил по гостям и бомондам,
угорая в пожарищах градусных заживо,
и бродячих собак расцеловывал в морды.
Все любили его – безнадёжно пропавшего,
непристойность и брань принимая за моду.
Осушались подруги глазами бездонными,
а под утро опять наливались за стойкой.
Вырубались недели несчётными тоннами,
и… бунтующий пир вынес гостя за скобки.
Кто узнает теперь в переходе бездомного,
угощавшего в барах «детей перестройки»?..
(03.05.09.)