Мадригал
Мы будем медленно дышать -
на вдохе вдумчиво рождаться,
на выдохе рожать, прощать,
и умирать, и возвращаться.
Мы будем медленно вдыхать
все, что ни есть на свете этом,
чтобы на выдохе являть
напитанное чистым светом –
окно, жемчужину, сонет,
гармонию, любви деянье,
преображенья теплый след,
с непознаваемым свиданье.
Всё ритм, всё пульс и всё – дыханье –
любви божественной вниманье.
1
Мы будем медленно дышать.
Любить мы тоже будем медленно.
Друг друга будем долго ждать -
как ни было бы в мире ветрено.
Пусть будет бесконечным вдох -
друг друга выдохнуть успеется.
Пока вдыхает этот Бог
бесчисленно миров засеется.
Пусть выдох будет как река,
собравшая все воды сущего,
неведомого далека
неведомую весть несущая.
С ней разминуться – может статься,
на вдохе вдумчиво рождаться.
2
На вдохе вдумчиво рождаться
освоив паузы, как склейки
реальностей и восхищаться
с наивностью младой уклейки…
новоприобретеньем ног
питать надежды на открытья
пока неведомых дорог
и млеть от важности событья.
От принужденья выбирать,
уснуть в текущем перепутье
укорениться, обрастать
почувствоваться полной сутью,
держаться сути и стоять,
на выдохе рожать, прощать….
3
На выдохе рожать, прощать,
желать свобод иль возвращенья,
подвох почуяв, что-то ждать –
посланника или прощенья,
или награды за труды
иль утешенья за утраты,
хотя бы правила игры –
ведь мы играть не виноваты!
Вопросы властвуют в уме,
на паузе стоит дыханье
за веками, в горячей тьме
таится синее молчанье.
Пора вдыхать или прощаться
и умирать, и возвращаться.
4
И умирать, и возвращаться.
Хранить концовки, как заветы.
И в долгом эхе колебаться
пусть струны были чуть задеты.
Ведь нам, текучим – волноваться
естественно, как и гореть,
и чутким телом отзываться
и чутким горлом вместе петь
с тем, что звучит, пускай невнятно
простому уху простака.
Но и ему уже понятно
что этот звон издалека.
И чтобы тоньше осязать,
мы будем медленно вдыхать.
5.
Мы будем медленно вдыхать
послойно, как читают руны,
подробности ласкать, пенять,
на памяти внезапные лакуны….
Ища к настройкам ключ, рыдать
что сердце об воду разбилось
и долго, долго понимать,
что это все когда-то снилось…
И что печати не сломить,
простым давлением желанья,
что не дается «просто жить»
природные чередованья.
Качается меж тьмой и светом
все, что ни есть на свете этом.
6
Все, что ни есть на свете этом
наличествует нам зачем?
Затем ли чтоб стремить к ответу
формулировки вечных тем?
Любая пауза – возможность
свернуть в любую из сторон,
как ни терзает осторожность
приметами былых времен.
Сама возможность искушает
оставить все как есть сейчас,
чтобы потом… когда? Кто знает,
что останавливает нас.
Хотя бы опыт не отнять,
чтобы на выдохе являть.
7
Чтобы на выдохе являть
алхимию преображенья,
мы долго учимся искать
в себе пространство озаренья.
А дальше - ясно осознать,
что все вдыхаемое дышит,
что мы вдыхаемы, понять,
как чутко наше тело слышит
перенастройки бытия,
перемещения вниманья
из "я" текущего в "не я"
для тренировки узнаванья.
Сегодня – с завтрашним портретом,
напитанное чистым светом.
8
Напитанное чистым светом
какой-то срок еще горит
ответом, отсветом, приветом
и душепразднованье длит.
И меркнет от переживанья,
что не достаточно огня.
И меркнет от позабыванья,
что отражает не себя.
Пока не вспомнится мгновенье
с лучом последним на стене,
и старое стихотворенье
и что все выдохи – вовне.
И выдыхаем в этот свет
окно, жемчужину, сонет.
9
Окно, жемчужину, сонет,
пропеть, протанцевать, рисуя
на теле жизни легкий след
прикосновеньем поцелуя.
Намек улыбки, как цветок,
увядший за ухом кокетки.
Черкнуть на память пару строк
забросить за диван балетки…
Легко, на выдохе уйти
сквозь ароматы восхищений.
Раз все с собой не унести –
оставить все без сожалений,
увековечив на прощанье
гармонию, любви деянье.
10
Гармонию, любви деянье
выискиваем в небесах
и слепо щуримся в сиянье,
пока темнеет мир в глазах.
Сквозь соль, язвящую слезами,
мы обращаем взгляд вовне
чтобы найти между телами
связующую мысль… Во сне
творится мир. А жизнь дневная
подобна разрушенью снов.
И там и тут переживая,
искать значенья между слов,
молчаний, и найти в ответ
преображенья теплый след…
11
Преображенья теплый след
в начале тёмен и опасен
как след ростка на белый свет,
который лишь наутро ясен.
Какой назначенности срок
сейчас так близко к исполненью?
Урок не примем ли за рок,
судьбу равняя заточенью?
Коль нам не выдохнуть себя, -
что выдохнуть еще сумеем?
На вдох нанизаны, скорбя,
что не вдыхать мы не умеем.
Назначь, исполнив все прощанья,
с непознаваемым свиданье.
12
С непознаваемым свиданье
каким текущим «я» заметно?
Его касанье и дыханье
неощутимо, неконкретно,
когда восторгом иль сомненьем
займем свой ум и восприятье,
захваченные удивленьем,
что не стыкуются понятья,
или картины мира разны,
или иною ерундой…
БезОбразны – не безобрАзны,
а лишь неузнаны собой.
Непознанное узнаванье –
всё ритм, всё пульс и всё – дыханье.
13
Всё ритм, всё пульс и всё – дыханье,
и в дышащем отражено.
В касании нет расстоянья,
объятие двоих – одно
объятие. И без сомненья
всё это – сцена для весны,
любви, игры и превращенья
и смерти сонной пелены.
Ведь смерть всего лишь выход, или
всё тот же вход – о, как взглянуть!
И мы ещё не разлюбили
во всём искать и смысл и суть.
Так постигает уст смыканье -
любви божественной вниманье.
14
Любви божественной вниманье –
возможность соучастья с ним –
творящим вечность. Выдыханье
из уст в уста мы и творим,
как света дар, как жар сердечный,
как благодарность за урок,
за приключение, за вечность,
блистающую между строк.
Мы есть своё предназначенье,
идея, путь, вопрос, ответ.
Нас превращает вдохновенье
и в воду и в огонь и в свет.
И, чтоб себя не потерять,
мы будем медленно дышать.