Мне дано восхититься Землёй через прорези глаз
И ослепнуть от огненных струй через век амбразуры.
Наших прихотей власть
на зелёных лугах разлеглась,
Маскируя под благо свои деловые абсурды.
От распятья 20-й виток человечества крут!
И когда наша супер-соха вдоль экватора пёрла,
Кто-то - с видом геройским вполне - распахал мою грудь
До излома ключиц! До дрожащего звонкого горла!
А потом он заботливо рёбра во мне корчевал,
В телефонную трубку о сроках докладывал чётко,
Что-то сеял, оградой обнёс,
и с ружьём ночевал,
Напевая под нос,
что планета, мол, общая лодка...
Так лежал я и думал, что лодка полна дураков,
Раз становится главным занятием под небесами
Урожаи снимать с развороченных материков
И по дну океанов голодными шарить глазами!
Мой ночной часовой! Ты берданку на гвоздь нацепи.
Ведь теперь сторожа поменялись местами с ворами:
Мы, сыты своих дел оправданьем, сидим на цепи...
Мы с ворованным Завтра в мешке удираем дворами...
Коронованый новой эпохой парнишка Прогресс,
Не смущаясь, лишает девичества дряхлую Флору.
И затоптанный
и изотопный
шатается лес,
Глохнут звери от послепотопного рёва моторов!
Мы здоровы, и кушаем йод перед новой войной,
расхватавши на случай Последней зимы полушубки.
Шутки - шутками, но почему я хриплю как больной,
Что в безумстве свои перегрыз кислородные трубки?!
Приукрасить сегодня по смыслу звучит как "украсть".
Мы страну убивающих будем судить за убийство!
Не дадут же Стихи поколению духом упасть!
На душе от стихий покорения как-то нечисто...
...И тянулись из недр раскуроченной клетки грудной
Не пшеница, не рожь,
но поэзии робкие всходы.
И, забыв про ружьё, обалдевший мой сторож ночной
Под высокой луной принимал свои первые роды...
1989