Некуда бежать – здесь просто нету стен.
И негде прятаться – здесь выбито окно.
И ветер дует только до колен,
А в остальном горишь огнем.
И постаревшие одежды рвутся вверх…
И кожа обветшалая слетает прочь…
Ты – моей дочерью ложишься на постель,
А просыпаешься – неверною женой.
И осыпается зола к твоим ногам,
И кости белые уже не скроет плоть,
И прочь бежать, крича проклятия Богам,
И под конец пути разбиться насмерть об бетон.
И заново начать – если б смогли.
И лезвие в руке не дрогнет вновь,
И не рассыплется как лед, весной в ручье…
В холодных тюрьмах проклиная весь свой род.
И что-то чертишь на бумаге кровью,
И с черною молитвой на устах - ложишься спать.
И твое тело на рассвете отвезут на площадь.
И в подворотне будут душу очищать.
И лишь к полудню - возведут на эшафот.
Священник процитирует летания перед толпой зевак.
Остатки тела догорают на углях,
И ты – родишься, чьи-то цепи разорвав…