как хорошо навеки поселиться весеннею порой в каштане конском,
вооружиться луком (не зеленым) и лирой (не обменянной на евро):
когда внизу ворон считает рыцарь, вкушая сыр (допустим, пошехонский),
филейные места стрелой калёной пощекотать, а после – лирой нервы.
конечно, он в ответ ругаться станет, а может, даже дерево дубасить,
меня он не стряхнёт, но будет Один подобным хамством крайне недоволен:
урежет рацион небесной манны и отберёт талончики на счастье,
каштан прекрасен при любой погоде, и обижать его никто не волен.
сыр выпадет, его подхватят лисы и унесут на Брокенскую гору,
к своим японским кицунэ-подружкам, закатят пир – и тем разбудят тролля,
он вылезет, задумчивый и лысый, всех переловит и утащит в нору,
где буйная продолжится пирушка, о чём расскажет нам Лукойе Оле.
допустим – всё не так и даже «фиг вам» - по части сыра могут быть нюансы.
к примеру, мимолётная ворона (из тех, что тырят всё и без разбора),
придав обмену статус парадигмы, мне сырным духом выдаст часть аванса
(я им, пожалуй, разукрашу крону), саму улику - яблоко раздора
в классических наездах и разделках - у рыцаря изымет ненадолго
для экспертизы, дав ему расписку, перо и обещание возврата
с процентами (сто грамм нарезкой мелкой). я прослежу за делом с верхней полки,
вернее, ветки, избегая риска обрушиться на шлем, копье и латы,
и буду в ожидании вороны обмахивать омелой дух и дырки,
хихикая над рыцарем-придурком, блюдущим сокровенную расписку.
валькирией мертвецки увлечённый, порхающей в железной бескозырке,
он рьяно собирает жабьи шкурки, рога жуков и яйца василисков
для зелья приворотного (отравы другой такой на белом свете нету) –
в мечтах, что белокурая Сигрдрива пробудится от этакой вонищи,
а лысым троллям (также кучерявым) захочется немедля на диету,
ему оставив два бочонка пива и уйму вкусной нездоровой пищи.
каштан цветёт и пахнет, но не сыром, а чем-то упоительно-приятным,
у лука – хм! - неслабая отдача, а лиру даже цверги в скалах слышат.
приятна и светла картина мира, а что на солнце возникают пятна –
так это от вороны, не иначе, хотя, возможно, виноваты мыши.