Жизнь – игра, большой театр, или мелкий балаган.
То дерись, как гладиатор, то шутом танцуй Канкан.
То бреди по свету Лиром – сущему немой укор,
И, умри, но стань Шекспиром всем смертям наперекор.
Сам умри, но стань Шекспиром всем смертям наперекор.
Дождь расплакался, угрюмо по карнизу застучал.
Я сидел, о чём-то думал, на звонки не отвечал.
Я глядел в намокший дворик сквозь размытое стекло –
Столько листьев, бедный дворник! Вот кому не повезло.
Столько листьев! Бедный…Иорик? Вот кому не повезло.
Голосок прорвался хрупкий сквозь дождя привычный шум –
«Где ты, ну сними же трубку, не молчи, тебя прошу!
Ну, прости, я виновата, да ответь же, не молчи!»…
Ах, как верилось когда-то, ах, как дождь в окно стучит.
И гудки – сигнал тревоги, мой осенний позывной.
Так извилисты дороги, так сплелись они со мной!
Ни во что уже не веришь, а глядишь, - чего-то ждёшь;
Жизнь дождями не измеришь – всё пройдёт, и даже дождь.
Всё пройдёт, пройдёт и это – жизнь расставит по местам.
Я Ромео - ты Джульетта, мудрые не по годам
И отыщется решенье, я ли этого не знал?!
Всё приходит к завершенью – был бы правильным финал.
А пока в ослепших стёклах ни надежды, ни тепла,
И гудки давно умолкли – сцена верности прошла;
Свет зажжён, выходит зритель в туалеты и буфет –
Проходите, не смотрите, погасите в зале свет!…
Жизнь – игра, большой театр, или мелкий балаган.
То дерись, как гладиатор, то шутом танцуй Канкан.
То, как Лир бреди по свету – сущему немой укор,
И, люби свою Джульетту - всем смертям наперекор.
Так люби свою Джульетту – всем смертям наперекор!