***
Несходство размера
Тревогу души успокоит.
Уроков Гомера
До срока никто не усвоит.
Пока привыкаем
К сознанью бессилья и страха.
Пока что не знаем,
Кто Мемнон, а кто Андромаха.
Но в дремлющем быте
Пройдут окровавленным плугом.
Обрежутся нити,
И всех нарекут по заслугам.
ОТПЛЫТИЕ
Еще стояли Трои стены
И род Приама возвышался;
Еще Парис не знал Елены
И в Спарту только собирался.
И илионцы ликовали
У корабельного причала, --
А к сердцу страхи подступали
И сердце горести вещало.
Я – точно призрак в пышной свите.
Но что мужам слова девичьи!
О злые боги! Научите,
Как одолеть косноязычье?
Кричу от страхов нестерпимых.
О боги! Сжальтесь в приговоре!
Как удержать, вернуть любимых,
Когда им в парус дует горе?
Но поздно. Кормчий у кормила.
Не безысходней боль немого.
Как камень, душу придавило
Бессилье слова.
ХРАМ АПОЛЛОНА
I
И ты, самый радостный из богов,
Тоже мстителен, как они.
Отравляешь хлеб, отчуждаешь кров,
Умерщвляешь прозрением дни.
Предстоящей беды не разделишь со мной.
Как же хочешь, чтоб стала любить?!
За дары?.. если б знала, какой ценой,
Разве б стала просить!
О, могу ли отречься от этих камней,
Обреченных попранью врагом.
С приближеньем прощания – лица родней,
Неизбывнее в горле ком.
Как по угольям жгучим – по спускам крутым,
Перед каждым прохожим – в долгу...
Так бери меня вместе с горем моим,
А иначе я не могу.
II
Выхолостил душу мою,
А взамен научил петь.
На посмешище всем выхожу и пою, --
Легче было б идти под плеть!
Не дано мне воспеть ни любви, ни побед.
В предречение страшных времен
Песни мои – как горячечный бред,
Песни мои – как стон.
И опять не поймут, не услышат, опять
Посмеются и мимо пройдут.
Мне ли, слабой, небесную волю вещать,
Мне ли ведать небесный суд!..
Отрекаюсь от знания, освободи!
В круг обыденной жизни верни!
Чтоб не чувствовать тяжести сердца в груди,
Не считать обреченно дни;
Чтобы жалость ко всем не рвала жил,
Чтоб разжалось горла кольцо;
Чтоб на площади ветер изгнанья не выл
И не сыпал пепла в лицо.
ЗАТИШИЕ
Как хотите его назовите:
Ясновиденьем, страхом, любовью –
Чувство общего сдвига в со-быте,
Чувство дней, набухающих кровью.
Это душу палящее пламя
Выносить невозможно. Задуйте!
Закидайте вещуний камнями,
Рты забейте песком – и пируйте!
Боги, боги! Возлюбленным чадам
Дали вы обольщаться до срока.
Только мы безутешны по градам,
Знаем все, но бессильны жестоко.
Только нам в переулках знакомых
Все мерещится скрежет оружья,
Крики пленниц, за косы влекомых,
И ахейских тетив полукружья.
Что за праздничный шум по дорогам!
Скачут кони, звенят колесницы...
Горе нам, извещенным о многом!
Мы хотим и не можем забыться.
Слабы мы, мы бы тоже хотели
Ликовать до последнего часа,
Умиляться детьми в колыбели
И подсчитывать меры запаса,
Обучаться любовным наукам
И, в неведенье божьего гнева,
Бычьи бедра обкладывать туком
Под пеаны святого напева.
ДАНАЙЦЫ
...И лгут, что они за Еленой. –
За славой и золотом Ила!
Прикрытьем алчбы неизменной
Любовь не впервые служила.
Эпический гнев Менелая,
Нещадная твердость в обиде...
Не эта – была бы другая,
Не в царской – так в рабской хламиде.
Так боги судили неравно,
Так люди считают бесчинно:
Любовь победивших – стославна,
Любовь побежденных – стовинна.
Наш опыт обширен и зыбок,
Мы в нем увязаем, как в иле.
Сознаньем свершенных ошибок
Мы сами свой путь отягчили.
Лети, переметная слава,
Туда, где упорней взыскуют!
Данайцы бездумны и -- правы:
Победы бездумным даруют.
БРАТЬЯ
I
ГЕКТОР
...И уходит от Скейских ворот,
Не оглядываясь на плач.
Обо всех, кто назад не придет
Прокричал в поднебесье трубач.
Отсветил наконечник копья.
Запираемый, лязгнул засов.
О, вернись! Даже доблесть твоя
Не прибавит нам лишних часов.
Приближается страшный помин,
Гекатомба друзей и родных.
Самый храбрый из наших мужчин,
Ты не будешь удачливей их.
Хлынет кровь из проколотых жил,
И за телом потянется след...
Надевает убийца Ахилл
Круглый шлем и выходит на свет.
II
АЛЕКСАНДР
Безрассудный, отважный, любимый,
Погубитель твердынь Илиона,
Афродитой доселе хранимый
И в пути, и в ристаниях конных...
Эти кудри ласкала Елена,
В эти очи смотрела несыто.
Близок час, подогнутся колена...
О, не жди, не спасет Афродита!
Отпускаются клятвы и вины.
Только жалость... Суда не имеем...
О защитники наши, мужчины!
Афродите не сладить с Ареем.
Замирает прощальное слово.
В вещей скорби душа онемела.
Братья-воины... Снова и снова
На щите распростертое тело...
Что бессмертным до нас, несогласных?!
Как бездушна слепая их сила.
Самых юных и самых прекрасных
Ныне очередь наступила.
III
ЭНЕЙ
То местью за Трою
Воздвигнется Рим беспощадный!
Под новой звездою
Не мучься тоской безотрадной.
Забудь это всхолмье,
Разбитые стены и башни.
Нездешние комья
Под плугом рассыплются в пашни.
О, будьте упорны,
Корчуя, взрыхляя и сея!
Взойдут ваши зерна,
Соратники дела Энея.
И долгие лета
В веках отзовутся раскатом.
Изгнание это
Предстанет великим возвратом.
Вовек не изыдем,
Хоть в урнах истлеем до пыли!
Пусть мы не увидим,
О брат! – это мы отомстили.
Сквозь тьму стовековий
Пою твое грозное время,
Троянских гнездовий
Орлиное племя!
IY
ЛАОКООН
...Смерть близка, Лаокоон!
Вот уже две змеи
Оплели, с двух сторон
Жалят плечи твои.
Страшно думать, что благ,
Кто успел умереть.
Не увидишь ты, как
Будут стены гореть.
Вздулись жилы во лбу.
Мукой рот искажен.
...Мне бы эту судьбу
Отмолить, Лаокоон!..
Ужас слепнущих глаз,
Каждый мускул – что ком.
...Мне бы, мне бы сейчас
Пасть, чернея лицом!
Мне бы кануть во тьму
Раньше нового дня,
Чтоб оплакать кому
Еще было меня!
КОНЬ
Хватит криков, решитесь, откройте ворота!
В них ли наше спасенье, когда
Настежь души? Не храбростью войск, ни с налета,
А вот так и берут города.
То наш образ – во всем торжестве и пороке –
Вызывающе грубо предстал:
Позолоты, положенной наспех, потеки
И зубов деревянный оскал...
Устояв перед силой, спускаем мы стяги
Пред топорной поделкой льстеца.
Десять лет беспримерных трудов и отваги
Город выдержал. Пали сердца.
Не оплакать векам безрассудного царства,
Принесенного в жертву хвальбе.
Что данайцы! Что хитрости их и коварство!
Все мы сами данайцы себе.
От обветренных стен веет древним покоем.
О священный мой город!.. Что делаем с ним?!
Дух повержен. В воротах ли сила? Откроем,
Кровь себе отворим!
НА РУИНАХ
Горе пророчицам! Что напророчили,
То и свершится потом.
Грозные боги на час не отсрочили
Кару мечом и огнем.
Вспышки пожаров да хрип умирающих.
Привкус кровавый во рту.
Не защититься от глаз проклинающих,
Не убежать в темноту.
Что ж, что заранее горе ты мыкала? –
Сердце-то бьется в груди.
Злая вещунья! Ты это накликала,
Предугадав впереди.
Видят глаза (Не с того ль и поблекли-то?!)
Снами предсказанный дым.
Ведьма! Чужачка!.. О, будь же ты проклята
С пагубным даром твоим!
***
...И как только истлели герои
И осели под землю стены,
На преданья поверженной Трои
Победители подняли цены.
Сразу стали по вкусу и кстати
Невозвратного быта предметы:
Шлемы, пряжки, мечей рукояти,
Ожерелья, венцы и браслеты.
Ток вражды, отведенный в запруды,
Умиленьем сменившийся гогот...
Так осколки разбитой посуды
Собирают, но склеить не могут.