открываешь глаза в молочного цвета ванной, где блестящие краны и трубы лелеют гул; ясность белого режет, вгрызаясь в свежие раны, карамельность воды отрезвляет - не там уснул.
машинально ты просишь на время прерваться время, засмотревшись на острые башни своих колен. эта жизнь, что вот-вот оборвётся, невинно дремлет: сто четырнадцать выдохов-вдохов, попавших в плен.
как Титаник, под реквием льдов уходящий в небыль, как в кочующих вихрях запутавшийся самолёт, ты нещадно и жадно смакуешь отсчёт последний, приближая финал, как оргазм. но - не настаёт.
потому что один из крылатых колотит в трубы, а другой, в белоснежном, лупцует тебя по щекам. третий, с солнечным нимбом, не то, чтобы очень грубо, но с размахом стучит кулаком в твой грудной тамтам.
и в периметре ванной рождается музыка музык, безусловный оркестр, звучащий из небытия – слаще пряного ветра Италии, мягче булок мятной Франции, чище питерского соловья.
возвращаясь под эхо ангельского эфира, виновато вползаешь обратно в земной театр. это значит, что главный этюд твой ещё не сыгран. это значит – не пойман на фото твой лучший кадр.
да почти что не жил. в этой ванной молочного цвета, поперхнувшийся мыльной невкусной остывшей водой, просыпайся, оттачивай роль и учи сонеты. до тех пор, пока Режиссёр не объявит «отбой».
18.05.09.