СТРАНИЦА ДОБРЫХ ДЕЛ .
Венок сонетов.
1.
Я заплетаю грусть в венок сонетов
За чисто русский образ слова “грусть”,
Чтоб продолжала петь и плакать Русь
В произведеньях завтрашних поэтов.
Несовершенство жителей планеты
Дает работу мысли и перу,
И мы рифмуем плаху к топору,
Забыв Христа-Спасителя заветы.
Поэзия всегда добру служила,
Но человека зло приворожило
Задолго до рождения Христа.
И я не избежал души разлада,
Но мне сегодня многого не надо:
Душа моя свободна и чиста.
2.
Душа моя свободна и чиста,
Как новенькая школьная тетрадка,
Где я рифмую чувства не украдкой
И так, чтоб можно было прочитать,
Конечно, мне святые – не чета,
Как голодранцу не чета богатый,
Но не был братом мне и черт рогатый:
У нас с нечистым разные счета.
Как пассажир столыпинских вагонов –
Я знаю, как безбожна суть законов
И как бесправен русский арестант.
И в тюрьмах, где душа не много стоит,
Меня хранили не тюрьмы устои,
А лирики святая простота.
3.
А лирики святая простота,
Как проводник невыдуманной боли,
Раздвинув мрачный занавес неволи,
Отыщет в душах светлые места.
Спокойная печали нагота
Трагедии стать фарсом не позволит,
И я уже готов к последней роли,
Хоть нет на мне нательного креста.
Сегодня справедливость не нужна –
Тому, кто в нищих превращает нас,
Обворовав шестую часть планеты.
Но вера в мудрость завтрашнего дня,
Открыв свои глубины для меня,
Высокий смысл дает моим рассветам.
4.
Высокий смысл дает моим рассветам
Глубокое сознание добра –
От слов, что я в сонеты подобрал
По внутренним, невидимым приметам.
Стараясь быть простым и неприметным
Я броскости ни в чем не одобрял,
Но серая прохлада октября
Звала грустить о ярких красках лета.
Нам всем нужны добро, тепло и свет,
Чтоб видеть все разнообразье лет
И полной жизнью жить, грустя при этом.
Моя судьба не очень хороша,
Но я себя не склонен украшать,
Доверившись призванию поэта.
5.
Доверившись призванию поэта,
Я научился подбирать слова,
Чтоб зеленели листья и трава,
А лето было – настоящим летом.
Я верил по наивности в приметы,
По пустякам грустил и горевал,
И правым и неправым я бывал,
Но я не воровал чужих сюжетов.
Морально я достаточно богатый,
Чтоб не грешить духовным плагиатом
И крохобором в лирике не стать.
И выбирая путь, довольно сложный,
Вчерашний неудачник и безбожник –
Я пригласил в свою судьбу Христа.
6.
Я пригласил в свою судьбу Христа,
И в жизнь впустив Спасителя и в душу,
И мир, еще вчера гнилой и душный,
Внушать мне отвращенье перестал.
Спокойствие свалилось, как с куста,
Грядущий день стал светел и радушен,
И час, когда “насилья мир разрушим”,
В душе моей давно уже настал.
Я перестал быть только отраженьем
Чужих обид, невзгод и поражений,
А сам частичкой общей жизни стал.
Я образ личной жизни выбрал добрым,
Душа благословила этот образ,
И вера возвела на пьедестал.
7.
И вера возвела на пьедестал,
И время возведенное низвергло…
Одно явленье только не померкло –
Пришествие Спасителя Христа.
Святая сила истины проста:
Действительности не нужны проверки!
И даже по гнилой советской мерке
Не может правда выдумкою стать.
Кто сам себе и остальным не враг –
Не призовет себе на помощь мрак,
Додумавшись до ядерной ракеты.
Мы миром только можем быть сильны,
Поэтому и сохранять должны
Гармонию добра, тепла и света.
8.
Гармонию добра, тепла и света,
Как чистоту, порядок и уют,
Достойные хранят и создают,
Мерзавцы разрушают незаметно.
Давно уж не является секретом,
Что сильные всегда бессильных бьют,
Что наши судьи на закон плюют,
Блюдя свои блудливые заветы.
Из-за того, что судьям грош – цена,
Считается тюрьмой моя страна
Во всех державах и у всех народов.
Я много лет провел уже в тюрьме,
И к правовой привыкнув кутерьме,
Я не боюсь наружной несвободы.
9.
Я не боюсь наружной несвободы,
Морально не сломал меня ГУЛАГ,
И в лицах арестантов – бедолаг
Нет признаков пропащего народа.
Утихнет правовая непогода
От нужных не нужных передряг,
И головой поникших ободрят
Законы светлой жизни и природы.
Наследники Христа и Гиппократа
Спасают наши души от разврата,
От всех болезней и от всех интриг.
А я уже давно ничем не болен
И на меня не действует неволя:
Я полностью свободен изнутри.
10.
Я полностью свободен изнутри
От помыслов, недобрых изначально,
И в недалеком прошлом не случайно
В душе своей гордыню усмирил.
Я ничего такого не творил,
Чтоб самого себя загнать в отчаянье,
И рыцарь – благородный и печальный –
Меня своей судьбой не покорил.
Не для того мне выпала тюрьма,
Чтоб я в неволе выжил из ума,
Считая себя пасынком природы.
Я был любимым и живу, любя,
И жалко мне не самого себя,-
Но в лагерях оставленные годы.
11.
Но в лагерях оставленные годы
Не затерялись в прошлом без следа,
И память возвращает иногда –
Туда, где подлецы входили в моду.
Своей судейской мерзости в угоду
Работники народного суда,
Не чувствуя нормального стыда,
Скатились до душителей народа.
При помощи служителей закона
Погублено десятки миллионов,
Далеких даже в мыслях для интриг…
Мне жалко всех убитых и распятых,
Но и самих судейских плутократов
Мне очень жалко, что ни говори.
12.
Мне очень жалко, что ни говори,
Что злую роль в судьбе играет небыль:
Я по призванью негодяем не был,
А суд меня к тюрьме приговорил.
Я женщину в стихах боготворил,
И быть холостяком всю жизнь не мне бы,
Но сорок лет под нашим серым небом
Мне светлых чувств никто не подарил.
И только там, где строит козни старость,
Где добрая улыбка – как подарок,
Я от любви ко мне помолодел.
Мы встретились с женою поздновато,
И потому что мы не виноваты,
Мне горько, что печален мой удел.
13
Мне горько, что печален мой удел –
Недоля арестанта-бедолаги:
Страна меняет лидеров и флаги,
Но остается прежним беспредел.
Проверив прочность прав своих в суде,
Вхожу, как новичок, в знакомый лагерь,
Где создавался арестантский шлягер –
“Не тот судья, кто мантию одел”.
Когда-то в этом лагере безбожном
Существовать спокойно было можно,
Не прячась от общения в труде…
А нынче все здесь так переменилось,
Что мне пришлось, познав людскую гнилость,
В тюрьме начать страницу добрых дел.
14.
В тюрьме начать страницу добрых дел
Мне помогли моя душа и разум:
С усилием, с натугой и не сразу,
Но я свои ошибки разглядел.
Духовной пустоты полно везде,
И эгоизм – опасная зараза!..
Смотрела жизнь своим лукавым глазом,
Как я шагал к невидимой беде.
Теперь я знаю самый верный путь –
Свою дорогу в этом грустном мире:
В поэзии, как в собственной квартире,
Я проживу уже не как-нибудь.
И по обычаю других поэтов
Я заплетаю грусть в венок сонетов.
15.
Я заплетаю грусть в венок сонетов,
Душа моя свободна и чиста,
А лирики святая простота
Высокий смысл дает моим рассветам.
Доверившись призванию поэта,
Я пригласил в свою судьбу Христа,
И вера возвела на пьедестал
Гармонию добра, тепла и света.
Я не боюсь наружной несвободы –
Я полностью свободен изнутри,
Но в лагерях оставленные годы
Мне очень жалко, что ни говори.
Мне горько, что печален мой удел –
В тюрьме начать страницу добрых дел.
* * *
1997 – 98 годы.
Кострома. Алексей ШАНТ.