СОРОКА ИЗ НЕСКРОМНОЙ СКАЗКИ.
Венок сонетов.
Пролог.
Общественный транспорт. Давка. Какой-то мужчина нечаянно наступил женщине на
ногу, поспешил извиниться, но та извинений не приняла и во весь голос стала по-всякому
обзывать мужчину. Шум привлек внимание всех пассажиров, мужчина что-то лепетал в
свое оправдание, но женщина не успокаивалась. И когда у мужчины лопнуло терпение, он
рявкнул на весь автобус:
- Да замолчи ты, сорока из детской сказки!..
Женщина мгновенно замолчала, не понимая, что значит сорока да еще из детской сказки.
Придя в свою коммунальную квартиру, эта женщина спросила у соседки:
- Нюра, ты не знаешь, какая сорока есть в детской сказке?
- Не знаю, - честно призналась та. – Но мы сейчас спросим у дочки, им в детском садике
часто читают сказки.
- Дашенька, иди-ка сюда, - позвала она дочь и, когда та подошла, спросила у нее:
- Доченька, про какую сороку есть сказка?
И доченька сразу ответила:
- А это которая этому дала, да этому дала…
{ Из анекдота }
1.
Припомнив день, что познакомил нас,
Я прошлое веду по этим строкам,
Чтоб завтра на меня с немым упреком
Не падал взгляд твоих красивых глаз.
Пускай нас жизнь с тобой в последний раз
Соединит в сонетах ненароком,
И пусть послужит нам с тобой уроком
Разлуки нашей наступивший час.
Разлуки этой горькую причину
Я даже от тебя бы утаил,
Но топчут душу мне слова твои:
“В чем дело? Объясни! Ведь ты – мужчина!”
И начиная объясненье это,
Я заплетаю грусть в венок сонетов.
2.
Я заплетаю грусть в венок сонетов,
Чтоб ты могла увидеть и понять,
Какая быль преследует меня,
Став горькой болью моего секрета.
Я никому не говорил про это,
От исповеди сам себя храня,
Но ты готовься исповедь принять,
Жестокую по всем ее приметам.
По вянувшим следам далеких лет
Нас память поведет сквозь дни и ночи,
И ты увидишь первый раз воочью
Последний несмывающийся след.
Он мне противней тысячи наветов,
Но ты, со мной встречавшая рассветы!..
3.
Но ты, со мной встречавшая рассветы,
Не удивляйся ничему, пока
Не размотаем мы всего клубка,
Идя с тобой к проклятому секрету.
Итак, мы в нашем старом парке летом.
Ты чувствуешь? – в моей твоя рука.
Взгляни еще разок издалека –
Какой они взаимностью согреты.
Как мы тепло глядим – глаза в глаза!
Как тянемся доверчиво друг к другу!..
Вот видишь и тебе, моя подруга,
Приятно было посмотреть назад.
Но даже этих летних дней весна
Душе моей сегодня не нужна.
4.
Душе моей сегодня не нужна
Ничья благотворительная помощь,
Чтоб не забыть то искреннее в нас,
О чем и ты, конечно, тоже помнишь.
…Опять над нами замерла луна.
Ты вся в моих ладонях теплых тонешь,
И хрупкая – такую не уронишь! –
Пьянишь меня без всякого вина.
Сжимай кольцо своих объятий туже!
Не укрощай далекой ласки зной!
Я вновь твоим сегодня стану мужем,
А ты моей красавицей женой.
Пусть снова будет так, чтоб наш финал
Я слишком поздно у судьбы узнал.
5.
Я слишком поздно у судьбы узнал,
Какой подстережет нас подлый случай,
Теперь нам предстоит друга мучить,
И на двоих вина у нас одна.
Напиться бы сегодня допьяна
И разогнать в душе мороз и тучи,
Но искрами игристого вина
Я греться и лечиться не приучен.
Пусть остается все самим собой –
Любовь любовью, болью наша боль,
А наше лето – нашим добрым летом.
Я не пущу в свои сонеты ложь,
И ты, быть может, хоть теперь поймешь,
Что верности цены на свете нету.
6.
Что верности цены на свете нету,
Я раньше, вроде, и не понимал,
Но никаких других на всей планете
Я женщин никогда не обнимал.
Ты видела прекрасно и сама,
Что нежностью моей не правил ветер,
Что чист я был в своей любви и светел,
Как ласковый черемуховый май.
Да и теперь претит мне тонкий ход,
Достойный сути легкого романа:
Я хоть и понимаю Дон Жуана,
Но мне родней и ближе Дон Кихот.
Не для других я выбрал образ этот,
А для тебя, поверь словам поэта.
7.
А для тебя, поверь словам поэта,
Мне так хотелось самым лучшим быть,
Что я стремился даже серый быт
Наполнить добрым и веселым светом.
И ты не оставалась безответной,
Я этого сегодня не забыл,
И искренней улыбкою приветной
Встречаю эту солнечную быль.
Мы восемь лет прошли – плечом плечу,
Доверившись теплу взаимных чувств,
И жизнь, казалось, улыбалась нам.
Но счастье наше оказалось зыбким,
А кое-где, порой, и для улыбки
На свете существует грош-цена.
8.
На свете существует грош-цена –
Она для низкопробного товара,
Которого вовеки-времена
Душе моей не надо даже даром.
…Ты помнишь, как по мокрым тротуарам
Шагала наша первая весна?
А в этом мае? С кем пойдет она?
На что настроит плачь моей гитары?
Я год уже не виделся с тобой,
Но до сих пор люблю любовью странной
И яблонь лепестковые туманы,
И омут глаз прозрачно-голубой.
Но возвращаться в лоно давних чувств
Я никогда уже не захочу.
9.
Я никогда уже не захочу
Начать неповторимое с начала:
Хотя и преждевременно чуть-чуть,
Но песня наших весен отзвучала.
Иное время года постучалось
В обитель перепутавшихся чувств.
Так пойте ветры! Я за все плачу
Звенящим серебром своей печали!
Души меня, звериная тоска!
И в осени есть золотые краски!
Мне все равно с весельем панибратских
Взаимоотношений не искать!
Я все равно желать не научусь,
Чтоб ты прижалась к моему плечу.
10.
Чтоб ты прижалась к моему плечу,
Я возвращусь к тебе сквозь буреломы
И светлых чувств, и несказанных чувств,
И новых – неприятных, незнакомых…
В твоих глазах все тот же знойный омут,
И ты не изменилась ни чуть-чуть,
Но все-таки давай с тобой былому
Поставим погребальную свечу.
Я возвратился, чтоб последний раз
Душевно поклониться дорогому
И ужаснуться кой-чему другому…
Пойдем, подруга, нам уже пора –
Взглянуть пора, какая ты без маски
В своей неугасимой женской ласке.
11.
В своей неугасимой женской ласке,
В своей неукротимой красоте
Ты жить могла в любой хорошей сказке,
В любой поэме и любой мечте.
Я искренне и преданно хотел
Идти с тобой совсем к другой развязке,
Но в будничной житейской суете
Не рассмотрел той подленькой гримаски,
Которую как будто невзначай
Состроила души твоей убогость…
Я рад бы эту грязь совсем не трогать,
Но как же мне ее не замечать,
Коль в той грязи, куда ни погляди,
Ты вся – от колокольчика в груди?..
12.
Ты вся – от колокольчика в груди
До голубого ласкового взгляда –
В моих глазах упрямо будешь падать,
И ты меня за это не суди.
Меня уже никто не убедит,
Что всепрощенье возвращает радость,
И мне такой, как ты, уже не надо
Для радости возможной впереди.
Ты восемь лет со мною прожила,
Но ты не поняла суровость сердца:
Тебе в разлуку до сих пор не верится,
И ты разлуку”шуткой” назвала.
Но дошутился так я не один
До первых преждевременных седин.
13.
До первых преждевременных седин
Я верил, что такое невозможно…
…Однажды из поездки неотложной
Я к дому раньше срока угодил.
Чтоб в поздний час тебя не разбудить,
Я дверь открыл в квартиру осторожно.
Зажег ночник и увидал – о Боже! –
Чужая рожа на твоей груди!..
Я ошалел! С ума чуть не сошел!
Я чуть не задушил тебя, неверная!..
Но, сжав зубами слово слишком скверное,
От вас ушел с кричащею душой.
Ты не проснулась, не открыла глазки,
Сорока из нескромной детской сказки…
14.
Сорока из нескромной детской сказки!.. –
Примерно так в одном из анекдотов
Одну из женщин для душевной встряски
Довольно громко называет кто-то.
Там нецензурщина прикрыта маской,
Но это – не о женщине забота:
Так говорилось из простой опаски
За ругань схлопотать принудработы.
А в сочетаньи юмора и зла
С циничным откровеньем говорилось,
Что та сорока каши не варила,
И все ж грачу горячего дала…
Теперь ты будешь знать, в чем чья вина,
Припомнив день, что познакомил нас.
15.
Припомнив день, что познакомил нас,
Я заплетаю грусть в венок сонетов,
Но ты, со мной встречавшая рассветы,
Душе моей сегодня не нужна.
Я слишком поздно у судьбы узнал,
Что верности цены на свете нету,
А для тебя, поверь словам поэта,
На свете существует грош-цена.
Я никогда уже не захочу,
Чтоб ты прижалась к моему плечу
В своей неугасимой женской ласке:
Ты вся от колокольчика в груди
До первых преждевременных седин –
Сорока из нескромной детской сказки!..
* * *
1980 – 1990 годы.
Кострома. Алексей ШАНТ.