Глава IV
Стаймауз – милый маленький городок, расположенный в устье реки Пигстай, медленные воды которой плавно текут в залив, защищенный красными скалистыми берегами. Кажется, что и сам город медленно сползает с холмов в сторону моря, в гавань Стаймауза, которая окружена причалами и внешним волноломом.
Окраины города грязные, как обычно бывает в морских портах. В западной части пригорода в основном обитают козы да люди, которые собирают ржавое железо да старые тряпки, смолят веревки и рыболовные сети. Там на каждом шагу веревки, и сушится белье, которое задевает гальку и цепляет морские водоросли, раковины моллюсков и мертвых крабов. Это так не похоже на белье на веревках тети Поркас, которым ветер машет по чистой зеленой траве.
Здесь в морских лавках продают подзорные трубы, и зюйдвестки, и лук, тут сильные запахи и странные высокие навесы, похожие на караульные будки, где рыбаки вывешивают свои сети для просушки, а из грязных зданий слышится громкий разговор. Похоже, что здесь вполне может встретиться склад мебели, о котором предупреждали Робинсона. Робинсон остановился посредине улицы. Из окна трактира кто-то крикнул ему: «Эй, толстая свинья, иди сюда!» Робинсон пустился наутек.
Сам же Стаймауз был чистым приятным городком, очень живописным и спокойным (за исключением гавани), но с крутым спуском. Если бы Робинсон положил яйцо тети Доркас наверху улицы Хай-стрит, оно катилось бы до самого низа; только оно, конечно бы, разбилось о порог дома или под чьими-то ногами. На улице была толпа народу, ведь день-то был рыночный.
Действительно, народу было не протолкнуться; у каждой старухи, которую встречал Робинсон, была корзинка не меньше его собственной. Вдоль дороги высились горы рыбы, горы яблок, прилавки с посудой и скобяными товарами. По дороге в телегах, запряженных пони, ехали петухи и курицы, ослы везли корзины, а в фермерских фургонах были горы сена. От доков бесконечной вереницей шли телеги, груженые углем. Выросшего в деревне поросенка этот шум привел в замешательство и напугал.
Ничего не приключилось до тех пор, пока Робинсон не вышел на Фо-стрит, где собака погонщика скота пыталась вернуть в стадо трех отставших волов. Собакам помогал Стампи и добрая половина всех собак города. Робинсон и два других поросенка с корзинками спаржи побежали вниз по переулку и юркнули в дверной проем. Там они переждали, пока шум и лай не прекратились.
Когда Робинсон набрался храбрости, чтобы снова выйти на Фо-стрит, он решил держаться позади осла, который тащил корзины с весенней брокколи. Заблудиться было невозможно – нетрудно догадаться, какая дорога ведет к рынку. Но после всех задержек, было не удивительно, что церковные часы пробили одиннадцать.
Хотя рынок открывался с десяти, покупателей было еще много. Рынок был крытый. Легкая, воздушная, стеклянная крыша покрывала сверху прилавки. На рынке тоже была толчея, но совсем не опасная по сравнению с толчеей и грохотом на мощеных булыжником улицах; во всяком случае, не было никакого риска, что тебя переедет какая-нибудь телега. Хотя шум тоже стоял сильный: рыночные торговцы кричали на свой живой товар, покупатели толкались локтями, пропихиваясь к лоткам.
Робинсон нашел свободное место у одного лотка, рядом с Ненни Неттигоут, которая продавала барвинок.
«Барвинок, барвинок! Бээ-бээ-бээ! Маа-маа!» – блеяла Ненни.
Барвинок были единственным товаром, который она продавала, поэтому у Робинсона не было конкуренции для продажи яиц и первоцветов. Коза Ненни ничего не знала о цветной капусте Робинсона, а у Робинсона хватило соображения держать капусту в корзине под столом. Гордый и смелый, он стоял на пустой коробке позади прилавка и нахваливал свой товар:
«Яйца, только что снесенные яйца! Свежие, только что снесенные яйца! Кому яйца и нарциссы?
«Мне нужны яйца, – сказала большая коричневая собака с коротким хвостом. – Я куплю дюжину. Мисс Роуз послала меня на рынок за маслом и яйцами».
«К сожалению, у меня нет масла, мистер Стампи, но у меня есть очень красивая цветная капуста», – сказал Робинсон, вытаскивая из-под прилавка корзину и осторожно поглядывая на Нанни Неттигоут, которая могла ее сгрызть. Но Нанни была занята взвешиванием в оловянной посуде барвинка для утки в шотландском берете.
«Вот дюжина прекрасных коричневых яиц, кроме одного, которое немножко треснуло; а масло, я думаю, продает вон та белая кошка у лотка напротив – посмотрите, какая красивая цветная капуста».
«Я куплю цветную капусту, милый, благослови бог твой вздернутый нос! Капуста выращена в своем огороде?» – суетясь, говорила старая Бетси, ревматизм ее отпустил, и дома на хозяйстве она оставила Сьюзен.
«Нет, милый, яйца мне не нужны. Я сама держу куриц. Цветную капусту и букет нарциссов для вазы», – сказала Бетси.
«Вии-вии-вии», – ответил Робинсон.
«Сюда, миссис Перкинс, идите сюда! Смотрите, здесь маленький поросенок за прилавком совершенно один!»
«Ну, не знаю! – говорила госпожа Перкинс, проталкиваясь сквозь толпу. Рядом с ней шли две маленькие девочки. – Ну, не знаю! Они действительно только что снесенные, сынок? Они не треснувшие? Они не испортят мое новое воскресное платье, как яйца миссис Виандот, той, что взяла первый приз на пяти выставках цветов, они треснули и испортили черную мантию судьи. Не утиные яйца, а пятна от кофе? Ну, это совсем другой случай на выставке цветов! Только что снесенные, гарантируете? Так вы говорите, только одно треснувшее? Вот это честно! Одно можно и поджарить! Так, у меня будет дюжина яиц и цветная капуста. Смотрите, Сарра- Полли! Смотрите, у него в носу серебряное колечко!»
Сарра-Полли и ее маленькая подружка начали хихикать так, что бедный Робинсон покраснел. Он так смутился, что не замечал леди, которая хотела купить у него последнюю цветную капусту, пока она не тронула его. Больше непроданного ничего не осталось, кроме букетика первоцветов. После того, как девочки похихикали и пошептались, они вернулись к Робинсону и купили у него первоцветы. Они дали ему мятный леденец и пенни, который Робинсон взял в некотором смущении и растерянности.
Проблема состояла в том, что как только он расстался с букетиком первоцветов, он вспомнил, что перевязал его ниткой от образца пряжи тети Поркас. Теперь он ломал голову, можно ли попросить вернуть нитку назад; но пока он думал, миссис Перкинс, Сарра-Полли и ее подружка исчезли.
Робинсон, продав все, вышел с рынка, сося леденец. Люди еще шли на рынок. Когда Робинсон стал спускаться вниз по ступенькам, его корзина зацепилась за шаль пожилой овцы, которая шла вверх. Пока Робинсон распутывал шаль, появился Стампи. Он купил все, что было нужно, и его корзина была полна покупок. Стампи был ответственным, заслуживающим доверия и учтивым псом, который был всегда рад помочь другому.
Когда Робинсон спросил его, как найти мистера Мамби, Стампи ответил: «Я как раз иду по Броуд-стрит. Идемте со мной, я вам покажу».
«Вии-вии-вии! Большое спасибо, Стампи!» – сказал Робинсон.