В одной стране, средь гор крутых,
Стоял в долине сад.
Росли в нём крупные плоды
И сладкий виноград.
В ручьях, хрустальной чистоты,
Купались нимфы на рассвете,
Садились Эльфы на цветы
И песни пел весёлый ветер.
Так дни за днями проходили,
А сад всё продолжал стоять.
Его дожди не затопили
И ураган не смог сломать.
Но вот, однажды, ветерок
Спустился с гор, тоскуя,
И бросил в звонкий ручеёк
Букашку, чуть живую.
И все, кто жил в долине той,
К ней тот час поспешили.
В постель из розы молодой
Малютку уложили.
И вот, уж ей нектар несут
И кормят, как ребёнка,
Заботливо вокруг снуют
И говорят не громко.
И вот, к букашке жизнь вернулась.
Она зевнула сладко
И, улыбнувшись, потянулась
На розовой кроватке.
Потом головку подняла
И, посмотрев вокруг,
Листочек с розы сорвала
И проглотила, вдруг.
За тем листком ещё листок,
Потом колючий стебелёк
И вот, уж там, где был цветок,
Остался только черенок.
Букашка сладко облизнулась,
Потом удобней села,
К травинке лапкой протянулась
И моментально съела.
Какая вкусная трава,
Её не мало здесь.
И, эти вымолвив слова,
Букашка продолжала есть.
Но вот, садиться солнце стало,
Свой путь закончило светило.
Букашка за день так устала,
Что тут же сном её сморило.
Когда ж растаял ночи мрак,
Пропали в небе звёзды,
Проснулся старый клён – чудак
И стал теплее воздух.
Над горизонтом солнце встало
И высохла роса.
И снова есть букашка стала,
Едва открыв глаза.
И тут воскликнул старый клён:
«Ты ж сад прекрасный губишь,
Тебя же спас от смерти он,
Потом жалеть ты будешь».
Букашка молвила: «Бревно,
Да где тебе понять?
Нет в мире лучше ничего,
Чем сладко есть и спать!»
И, услыхав ответ такой,
Что мог ей клён сказать?
Так день прошёл, за ним другой,
Сад больше не узнать.
Цветы засохли и трава,
Не слышно птичьих голосов,
Стоят деревья, как дрова,
Ручей весёлый пересох.
Угрюм, задумчив и печален,
И грозен среди скал стоит,
Как зверь, когда смертельно ранен,
Он ад и смерть в себе таит.
И если искра огневая сюда влетит,
Раздастся взрыв
И рухнут горы, пыль взметая,
Всё под собой похоронив!