Как Ваня на том свете себя искал
Глава 1.
И так, на свете жил Иван,
В работе дока, деток трое.
Имел корову, был баран,
Любил жену свою Прасковью.
Всё в доме ладилось у мужика,
Любая спорилась работа.
Рассудок трезв, крепка рука,
И до всего была охота.
Косу возьмёт - трава звенит,
Уздечку снимет - конь играет.
Куёт, то сталь в огне свистит,
А песням птицы подпевают.
Жена собою не дурна,
И дети тятю уважали.
Супруга в доме управлялась до темна,
А дети в поле бате помогали.
Прейдёт домой, жена цветёт,
Обнимет нежно, миром пахнет.
Ну, а как солнышко зайдёт,
Пред сном свои сто граммов трахнет.
Завидовало Ваньке всё село,
Паскуды - сплетники, взгляд чёрный метят.
И вот однажды мужику не повезло,
Так много тёмных душ, беднягу ненавидят.
Проснулся рано утром, как всегда,
И вроде всё одно, но что-то не хватает.
В то утро в дом пришла беда,
Ни дети, ни жена, и сам себя не знает.
Посмотрит в зеркало, как будто он,
А может, нет, не тот какой-то профиль.
На карточке совсем другой портрет,
В руке не может удержать картофель.
Работа сильно пальцы жжёт,
Жена чужая, трудно дышит.
Своих детей не узнаёт,
Да, не в порядке, что-то с крышей.
Не добрым словом Ваня был сражён,
Без ран поверженный свалился.
Без взрыва светом ослеплён,
Рассудок бедолаги испарился.
На теле красную рубаху рвёт,
Не видит око, зуб не может.
Наш Ваня днями водку пьёт,
Прасковьи слёзы не тревожат.
Устала вся его семья,
На улице смеялись злые.
А из-под ног летит земля,
Знахарку привели, спросили.
Что делать с мужем, подскажи?
Измучался наверно горемыка.
Хотя бы путь нам укажи,
Ведь я его люблю, привыкла.
И глянула знахарка на него,
И строго покачала головою.
Спасение одно, и то в руках его,
Ну, и добавила с тоскою.
- Есть зелье у меня одно,
Верну супруга дней на десять.
Открою в разуме окно,
Покуда в небе полный месяц.
Твой муж, Прасковья, разум потерял,
Уж слишком хорошо всё было, да и гладко.
Чтоб Ваня твой себя узнал
Попасть он должен в место гадко.
И должен сам туда попасть,
Дней десять будет заговор держаться.
А если не успеет в срок - напасть,
С любимым можешь попрощаться.
Уж никогда Ванюша твой,
К тебе, Прасковья, не вернётся.
Он не умрёт, но на том свете станет свой,
И вряд ли детям улыбнётся.
Как только месяц выйдет молодой,
Иван твой, снова в идиота превратится.
Обратный путь, он посчитает труд пустой,
И никогда к тебе не возвратится.
Горючими слезами сердце жжёт,
Кровь стынет в венах, свет разрушен.
- Ну, что ж, есть шанс, пускай идёт. -
А Ваня смотрит, облик равнодушен.
- Тогда, нальешь ему сто грамм
Под вечер, зелья туда брызнешь.
Пусть на ночь выпьет весь стакан,
А утром изменения увидишь.
Когда проснётся, пусть бежит ко мне,
Я объясню, как в тёмный мир пробраться.
И, да поможет Бог тебе,
Ему поможет, в мыслях разобраться.
Ну что ж, под вечер, Богу помолясь,
Отвара мужу предложила.
За эту ночь Прасковья извелась,
Под утро, дрёма всё же жёнушку сразила.
Глаза открыла, в окнах свет,
А муж сидит над нею в изголовье.
- Прощай родная, время нет,
Всё слышал я, любимая Прасковья.
Пора идти, моя любовь,
Не поминайте только лихом.
Я буду продолженье твоих снов,
Вернусь за десять дней я мигом.
Теперь к знахарке путь держать,
Она поможет мне, я слышал.
Дай на дорожку, милая, тебя обнять,
И покрестившись на икону, вышел.
Ведуньи дом, дверь, в двери стук,
Его встречают на пороге.
- Вот меч, доспехи, вот те лук,
Всё пригодится, Ванечка, тебе в дороге.
Ну, всё прощай, твой путь не ждёт,
Пройдешь верст десять ты по лесу,
Гора там есть, под нею вход,
А чтоб зайти, гостинец сунешь бесу.
Даёт пакет, в нём конопля,
- Курить зараза эта любит.
Ещё чесала что-то мне тра-ля-ля-ля.
Я поклонился. - Ладно, будет.
Спасибо тебе, бабушка, на том,
Что нам с Прасковьей помогаешь.
Вернусь, тебя жду гостьей в дом,
Ну что, меня благословляешь?
- Да, миленький, не мешкай и вперёд,
Да будет, снова в доме счастье.
Иди, касатик на восток,
Пусть силы будут в твоей власти.
Глава 2.
И я попёрся через лес,
Шёл точно, как мне бабка указала.
Скалу я вижу, вижу бес,
Мохнатой лапою скребёт хлебало.
Я обращаюсь к бесу. - Будь здоров,
К тебе из далека примчался. -
А он мне, - Вижу, вид суров,
Скажи, зачем вообще, мне сдался?
- Как вижу, бесушка, ты плут,
Ведешь себя не очень скромно.
- Скажи, хоть как тебя зовут,
Чтобы отпели то спокойно.
Мечом трясу, и бесу погрозил
И отвечаю. - Слышь, скотина,
Смотри, чтоб голову дурную не разбил,
К тебе с магарычом пришёл, дубина.
Тут беса глазки заблестели,
Он говорит. - А в чём беда?
- Ругаясь, мы с тобой вспотели.
- Скажи, зачем пришёл сюда?
Я говорю. - Вот это дело,
Давай, дружок поговорим. -
Подсел к нему поближе смело.
- А может, кайф по венам растворим?
И скачет бес от радости, зараза.
- Ну, и уважил старика.
Чего ж молчал ты Ваня сразу,
Жаль, только, нету мундштука.
Мы закрутили по косому,
И как-то, разговор сам по себе поплыл.
А бес то, оказался бестолковым,
Когда штакетник закурил.
Затяг, другой, четвёртый, пятый,
Глядишь, и настроенье поднялось.
Смотрю на беса, он какой-то мятый,
Быть может галюны, или давленье поднялось.
И беса тоже пёрло не на шутку,
Он и пердел, и как осёл кричал.
Вот дятел, помолчал, хотя б минутку,
Да и еще, поменьше бы вонял.
А я ему. - Ну, что, бесовья морда,
Ты мне поможешь, или нет.
Он смотрит сквозь меня, ну, очень гордо,
И обрубился, мне не дав ответ.
Я наклоняюсь и толкаю. - Вот скотина! -
А от него, ну, перегаром, так и прёт. -
- Кто ж, самогон мешает с коноплей, дубина?!
Да, мне с помощником сегодня не везёт.
Ну, что же делать, стал глазами шарить,
Коль этот дурень перебрал.
Не стал себя я этим парить,
И вход в потусторонний мир искал.
Нигде нет двери или лаза,
Нет люка, может быть дыры.
На языке крутилась мата фраза,
Уставший, уволился в куширы.
А в голове металось: «Боже, что мне делать?
Когда этот дурила отойдёт»?
Но, случай указал, что сделать,
Куда меня судьбина занесёт.
Настала ночь, и начало смеркаться,
Когда услышал страшный гром.
Скала с огромным шумом начала сдвигаться,
В начале, перепутал это дело с сном.
Из-за скалы, в плащах чернее ночи,
Толь люди, толи призраки прошли.
Признаюсь, страшно было очень,
Я не замечен, хотя меня практически нашли.
Как только, свет их факелов в ночи растаял,
Скала на место с воем подалась.
Я сделать шаг туда себя заставил,
И оступился, тут же рухнул в грязь.
Глава 3.
О, как же тут воняло, Боже - правый,
Дышать тем смрадом не хватало сил.
По пояс в грязи, укуренный и слабый,
Помочь я Господа просил.
Покуда полз в клоаке мерзкой,
Я видел тени впереди.
От многих отличался я натурой дерзкой,
Терпение, меня не подведи.
Кого-то мне напоминали тени,
И пару раз, я в них себя узнал.
Как сотни собственных зеркальных отражений,
Хотели, видимо они, чтоб их догнал.
Одни смеялись, словно идиоты,
Другие плакали навзрыд.
Иные, так, слонялись без заботы,
Другие дрались, кулаки разбив.
Есть те, что в смехе по полу катались,
Стихи читали, рты раскрыв.
Встречались, суки, издевались,
А двое, так, стояли, на мгновение застыв.
Я подхожу и, видя это дело,
Они по коридорам разным разбрелись.
В один из них шагнул, так смело,
И, что же делать, сам попробуй, разберись.
Смотрю, а там - в конце туннеля,
Один из собственных портретов машет мне рукой.
За ним бегу, бегу быстрее,
А расстояние не сокращается меж ним и мной.
Бежал я долго за собою,
И всё никак не мог догнать.
Устал, задумался, с тоскою,
Гляжу, а этот дурень машет мне опять.
Да нет, братан, ты хитрый малый,
И всё ж, тебя перехитрю.
Ведь я ещё совсем не старый,
Бег задом, всех вас удивлю.
И побежал я так, спиною,
И начал, было догонять.
Он взял и спрятался за каменной стеною.
Он испарился. Как мне всё понять?
Устал. В углу присел на роздых.
Вдруг, слышу, голос говорит.
- Догнал, Иван, а это подвиг.
Ну, как ты мысль та ту постиг?
Как догадался задом бегать?
И быстро бегать, это не отнять.
А что же дальше будешь делать?
И как проблему станешь ты решать?
- А кто вообще, со мной болтает?
Кто прячется в кромешной тьме?
Кто за Иваном наблюдает?
Ты выйди что ль, и покажися мне.
- Я, это ты, который был потерян,
Рассудок твой, и твой удел.
Я чувства, ум и стыд утерян,
Я то, что ты найти хотел.
Тебе придётся много сдюжить,
Убить свою гордыню, боль.
Свою любовь и дружбу обнаружить,
Сразиться в битве с каменной тоской.
Любовь собрать, всю по крупицам,
Чтоб смысл в жизни отыскать.
Связать надежды холст на спицах,
Тогда, собою сможешь обладать.
Иди, Ванюш, не знай преграды,
Вперёд смотри и не дрожи.
Враги коварны, беспощадны,
Ты обязательно их накажи.
Есть страшный демон в тех пещерах,
Смотри, ты видишь коридор?
Гляжу, и точно, весь на нервах,
Зажал в руке стальной топор.
Здесь много входов в помещенья,
Ты каждый должен обойти.
Ты демона того заставь просить прощенья,
Зовут его «Людская зависть», извини.
Тут всё как будто оборвало,
Зависла надо мною тишина.
Пещера тоже замолчала,
И вижу коридоров глубина.
Глава 4.
Вхожу в один, там дверь, толкаю,
Свет бьёт в мои отвыкшие глаза,
И чувствую, тихонько замерзаю,
В глазницах стынет подлая слеза.
Вокруг ледовых статуй изваянья,
В них как обычно узнаю себя.
Вот, снова голос у меня в сознанье:
«Попробуй среди них узнать себя.
В одной из этих статуй бездушевных,
Таится сердце, жаром жжёт.
Найди своё среди ледышек бренных,
Глядишь, оно и зацветёт».
Смотрю на лёд, ищу, где пламень,
Но огонька не чувствую нигде.
Вокруг один холодный камень,
И груды льда, вот пропасть, ну, везде.
Закрыл глаза, иду на ощупь,
Вперёд я руки протянул.
Вокруг так тихо, слышу поступь,
Так холодно, что я икнул.
Нет, не смогу, всё зря наверно,
И уже было, как уснул.
Но стало так-то очень скверно,
Я что-то ощутил и повернул.
Мне сердце, лёд морозил хладом,
О как же бедное болит.
Ещё раз комнату окинул взглядом,
Почувствовал душой, горит.
Я точно выбрал, без ошибки,
И подошёл к сырому льду.
Обнял себя и не сдержал улыбки,
Ну, неужели, я не сплю.
И в тот же миг всё зашипело,
В холодном месте ощутил огонь.
И пламенем зардело тело,
Из глыбы сердце падает в ладонь.
В мгновенье ока все фигуры испарились,
А я почувствовал своё.
Во мне два сердца в такт забились,
И тут же превращаются в одно.
Обрёл я сердце и подумал,
Теперь оно болит вдвойне.
План новый в голове придумал,
Что ж, на войне как на войне.
Так вот, стаю у новой двери,
Толкаю, двери распахнул.
О, что же вижу, люди - звери
Друг друга рвут как будто стул.
В тела шипы свои вонзают,
В лохмотья кожа, как тряпьё.
И как же, чёрт возьми, похожи,
Толь я, а может быть зверьё?!
Я тоже в драку. В чём же дело!
Давай, сам по себе лупить.
Но вот беда, как ни ударю тело,
То синяки на мне, и начинают ныть.
Болят заразы, нету спаса,
Разбита бровь, в крови губа.
Чуть не лишился оба глаза,
И даже сломана нога.
Я еле выполз с этой мясорубки,
И дверь рукою чуть прикрыл.
Тут снова голос мягкий, чуткий,
Как в голове заговорил.
- Нет, ты Ивашка, хоть и сильный,
Скажи, зачем себя лупить?
Попробуй всех их померить,
Что бы смогли они друг друга, все простить.
Там боль с гордыней руки бьют,
А ты им так же помогаешь.
Ты не дерись, а то убьют,
И жизнь ты может потеряешь.
Да, почесал за рваным ухом,
И снова в дверь Иван заполз.
Вдохнул поглубже и собрался с духом,
И крест над головой занёс.
- Ну, как не надоело вам, ребятки,
Себя так страшно истязать.
Сыграли б, что ли со мной в прятки,
А ну, попробуйте друг друга распознать.
И тут, вся бойня прекратилась.
И каждый посмотрел в свои глаза.
Увидев сам себя, боль удивилась,
А у гордыни, вишь, слеза.
Гордыня молвит. - Я прощаю. -
А боль от боли челюсть трёт.
- Сама себя я удивляю,
Ну что ж, пускай к нам мир прейдёт.
Смотрю и я, больное тело
От синяков в мгновенье зажило.
И дверью хлопнул очень смело,
Да, и волнение ушло.
Путь дальше, двери все открыты,
По-видимому, ждут там лишь меня.
Да нет, не все, есть и забиты,
Туда бегу, мне жалко дня.
Стоп, снова голос мне вещает.
- За то, Иван, тебя хвалю.
И смелость в малом восхищает,
Тебя почти уже люблю.
Те двери, что сами собой открылись,
Ты сам, Ванюша и открыл.
Ты чувства спас, что в драке бились,
Непримиримость ты разбил.
Опять всё смолкло. Вот разбойник.
Умчался снова, просто так.
Что дальше делать мне, я ж не покойник?
Ломлюсь в забитую, но как?
Удар, ещё, за ним и третий,
Поддалась дверь, смотрю, а там,
Пейзаж какой-то очень летний,
Вот только, стекла режут по ногам.
Там ангелы вокруг порхают,
Я говорю им. - Это как?
Находимся в аду, они не знают?!
Ну, ничего себе пустяк.
- Мы ищем, Ваня, нашу веру,
Любовь и дружбу. Помоги
Стекло любви разбили мы, к примеру
И дружбу с верой не уберегли.
Я нагибаюсь, собираю,
И руки режу, кровь течёт.
А что, от куда? Я не знаю.
И солнце мне в глаза печёт.
Вот, чувствую, мой крест нательный,
Так сильно начинает жечь.
Он помогает неподдельно,
И невзначай мне пальцы начинает сечь.
Да нет, ни крест, он помогает,
Осколки пальцы мои рвёт.
А тут ещё, крылатые мешают,
Меня на мат, ну так и прёт.
Махаю им. - Скорей свалите! -
Они - Ты что? Ведь мы любовь!
- Хоть руку, что ли отпустите!
- Не дрефь, Ванюша, мы с тобой.
Лицо поднял, о Боже - диво.
А лица то, опять мои.
На лбу повязки - «Зависть» с «Гневом»
Щебечут словно соловьи.
Вот пропасть, снова бесы,
Загримированные в птиц.
Сейчас вам пилюлей навешу
А вместо крыльев, уйма спиц.
Достал свой лук, стрелу поставил,
Прицелился и запустил.
Прям в задницу её направил,
От боли «ангел», так и взвыл.
Да, ладно б взвыл, ещё нагадил.
Другой летит, стрелою на меня.
- Наверно ты, дружочек спятил?!
Ну что ж, теперь вини себя.
Мечом машу, рубаю крылья,
Ругаюсь, бранью не скуплюсь.
Дрожат птенцы, себя забыли,
Я даже сам собой горжусь.
Вот это чудо - богатырь,
Двум бесам дал один просраться.
Быть может, сложат даже быль,
Глядишь, враги будут бояться.
Глава 5
- Ну ладно, хватит спать. Подъём!
Лежите как лохи в навозе.
И помогите мне бороться с сном,
Я так устал в вашем колхозе.
- Да, Ваня, смелый ты мужик,
Бери из крыльев наших спицы.
Ты холст свяжи и разложи,
А вдруг, надежда поспешит открыться.
Не смог осколки ты собрать,
Из-за того утратил веру.
Надежда будет помогать,
Но для начала, скатерть сшей к примеру.
- Да нет, ребята. Вы на что?
А ну, достали нитки из кармана.
Вяжите быстро мне пальто,
А я пока посплю без пьяна.
И стали бесы скатерть ткать,
А за одно и мне тулупчик.
Заснул, но как же хочется пожрать,
Проснусь, сварю какой-то супчик.
Не знаю, сколько и проспал,
Очнулся, спину режет.
Глаза открыл и увидал,
Порошей поле так и снежит.
И нет «друзей» моих нигде,
Вот гады, всё-таки сбежали.
И чёрт с ними, мой холст - вполне,
А всё-таки, пальтишко не соткали.
Смотрю - надежда, вроде не моя,
Чего ж хотел? Ведь, черти ткали.
Стряхнул снежок, да нет - моя.
Хотя, стежки то потрепали.
Собрал в неё осколки все,
Сажусь, пытаюсь разобраться.
Любовь не видно, ну, нигде,
Так могут и мозги взорваться.
Взвалил мешок я на плечо
И вышел прочь, искать ответы.
И не поможет мне никто,
О как же, мне нужны советы.
Ещё, дверей так двадцать пять
Сами собою отварились.
От счастья ноги просятся плясать.
Я слышу голос. Удивились?
- Да, Ванечка, ты молодец!
Была задача не простая.
Рад за тебя, ты удалец.
А впереди преграда злая.
Пред тем как чувства отыскать,
Ты должен для себя ответить.
Что смысл в жизни? Выбирать
Тебе придётся. Будь как ветер.
Стучу по двери, и замок
Так просто, без натуг открылся.
Зашёл и вижу, там лоток
Базарный, прям в аду разбился.
Шатёр стоит, без лишних слов
В него вхожу, товаров много.
Что нужно? Честолюбие, любовь,
Ума и смелости немного.
Потряс тогда своим мешком.
Зачем трудиться и осколки клеить?
А может прикупить любовь тишком,
За деньги дружбу заимеет.
Купил любовь и прочь пошёл,
Но свой мешочек не оставил.
В кабак вхожу, сажусь за стол,
Свою обновку я расправил.
А в кабаке идёт гудешь,
Приобретенья обмывают.
И с пьяных глаз невидно ложь.
Здесь люди глотки заливают.
Звучал мотивчик монотонный,
Я тоже выпить заказал.
Смотрю, а мой чувал огромный
Застежки сам и развязал.
Тут дым пошёл, глаза замазал.
Открыл и ахнул, вот так вид,
Подобная сверкающим алмазам,
Передо мной красавица стоит.
Грудь подымается, здоровьем дышит.
И губы, словно яростный вулкан.
Рыжеволосый ураган
Ко мне идёт, как будто пишет.
Я обомлел, вот это дева,
Неужто ль, девочка моя.
Красавица эдема - Ева,
От страха проглотил картошку, не жуя.
Дыханье в горле перебило
И рукавом залез в салат.
В трусах сердечко зашалило.
Садится рядышком, я рад.
- Иван, к чему все разговоры,
На веки стану я твоя.
Пойдем туда, где пляшут горы,
Где родников поёт струя.
- О, дорогая, без вопросов,
Позволь, и выпрыгну к тебе.
- Целуй любимый, только, без засосов. -
И тянется к моей губе.
И я припал к её дыханью,
Всё закружилось, понесло.
Расслабился и без сознанья
Упал под стол, ну как назло.
Очнулся, милой запах рядом,
Ну, а самой простыл и след.
Заволновался. Буду гадом.
Ищу и открываю туалет.
О, Господи, там милка раком
С другим мужчиной торг ведёт.
Как заору со злости матом,
Куда, неверная тебя несёт?
- Малыш прости, вот дура, с пьяна
Подумала, что это ты.
А тот, напомнил мне барана.
Ты, милый занял все мечты.
Здесь грязь. Убогое создание
Пускай хозяйством тут трясёт.
Давай покинем это здание,
Нас радость, мир и воля ждёт.
Я не поверил, вот умора,
Хотел и дружбу прикупить.
Мне голову снесло, без спора.
- Пошла ты. - Буду водку пить.
Она в колени падать сразу,
Ширинку пальцами хватать.
- Иванушка прости, зараза -
Шлея под хвост, не надо гнать.
- Нет, к чёрту, можешь топать
Туда от куда и пришла.
Ты можешь глазками там хлопать.
Я не желаю тебе зла.
Глава 6
Я от обиды взял стаканчик,
Бутылочку себе купил.
Я был обманут, словно мальчик,
Прасковье чуть не изменил.
Присел под камень, очумелый.
Мешок тяжёлый развязал.
И кропотливо и упорно
Мозаику из стёкол собирал.
А солнце не щадя палило,
Кусок последний положил,
Луч, зеркало немедля отразило,
И на скале ожогом различил.
«Прасковья, дом и дети в нём»,
Мне свет от зеркала сказал.
Свой смысл в жизни отыскал,
А день летел, не медля надо мною.
Затосковал о жизни милой.
О сердце, что с моим стучит.
Верну себя, хотя бы силой,
А время неминуемо бежит.
Так в мыслях грустных и побрёл,
Два дня осталось, надоело,
Я шляюсь, кажется без дела,
А главного пока что не нашёл.
Тоска напала, камень в сердце,
Да, и в округе валуны.
Часы бегут как скакуны.
Иду средь каменной стены.
От злости вмазал в скалы сильно,
Ручонку в кровь и слёзы льют.
Залил всем этим я обильно,
Гляжу, а камни то встают.
И превратились в великана.
Как будто чёрная тоска
Мне камни сыпет на поляну
И пылью сыпет у веска.
Ну, что ж, сражаться так, сражаться.
Взял щит, свой меч с земли поднял.
Кто б подсказал, как с этим драться,
Звериным воплем закричал.
А великан молотит сильно.
Пока еще держу удар,
Хотя от каждого бросает в жар,
Не устаю, ведь я не стар.
Да, победи такого монстра,
Наверно надо отойти.
Измором взять его непросто,
Решил на хитрость я пойти.
Вернулся в пьяный кабачок,
Там встретил милку.
На крючок
Своею просьбою я подвесил.
И говорю ей. – Ерунда,
Что ты меня вот так надула.
Чтоб были квиты мы всегда,
Ты б лучше Ване подмогнула.
- Да, миленький, меня прости.
А в чём скажи твоя проблема?
- Чтоб камень в поле извести,
Мне помощь надобна, вот схема.
Штук сто мне нужно мужиков,
А ты пади здесь всем известна.
По камню принесут, и был таков,
И дружба наша будет тесна.
- Ты не печалься, помогу.
Возьми вина, налей упрямец.
И всё же, может быть в стогу
Мы побываем. Глянь на месяц.
- Да нет, «родная» извини,
Устал сражаться очень жутко.
- Ты прав, ты силы береги,
А помощь будет. Только утром.
Я ног не чувствовал с дороги,
Не знаю почему, но верил ей.
И в разговоре вроде строгий,
И сон понёс меня от ней.
А снился мне мой дом и речка,
Детишек горница полна.
Стол, угощенье, свечка,
В постели милая жена.
Проснулся, люди окружили.
Штук двести пьяных мужиков.
Перекрестился, хоть бы не побили,
Вперёд кричат, не нужно слов.
И я иду как предводитель,
Как полководец на коне.
Как непоколебимый мститель,
Что ж, на войне как на войне.
Вот монстр, на него в атаку
Бесстрашно, с криком побежал.
Ну, а отряд мой пьяный ждал лишь знаку,
В лесочке рядом был привал.
И вот, как только подал знак,
Всё «войско» с тылу забежало.
И камни растянули кое-как,
И в миг чудовища не стало.
Тогда подумал, вот те раз,
Как любим мы с похмелья драться.
Не тянет дураков проспаться,
Дай помахать руками, это класс.
Конечно, всех я похвалил,
Поставил магарыч серьёзный.
И под шумок от них свалил,
Последний день, ещё не поздно.
Глава 7
Вновь попадаю в коридор,
Все двери настежь и открыты.
Одна последняя, в упор
Весит замок, гвоздём прибитый.
Не долго с нею я возился,
Тем более пора спешить.
Огонь за дверью появился,
От дыма стало горло так першить.
И я пошёл в то огненное жерло,
Горит земля и стонет. – Помоги. –
Мне сердце говорит. – Не стой! Беги! –
Я продвигаюсь в ада пекло.
Каменья раскалённые шипят.
Как вены под ногами струи
Горячей лавы, родники кипят,
И маревом от туда дует.
Огромный кратер впереди,
Как искры вверх - сгоревший пепел.
Земля разверзлась позади,
Конец мой будет здесь не светел.
Вот поднимается огонь,
Его дыханье обжигает.
Мне в сердце дрожь дышать мешает
И грохот уши оглушает.
И вой, и крик пронзает тело,
Железо плавится в руках.
Доспехи жгут. И в чём же дело?
Я голос страшный слышу.
Пыль в глазах.
Из бездны демон появился.
«Людская зависть», так зовут.
Как только дым чуть растворился,
Увидел профиль, фас. Вот жуть.
Его страшило появленье,
А присмотрелся - ерунда.
Почувствовал своё спасенье,
Ведь демон оказался вершка два.
- Ну, и чего же, так орать. -
Спросил я этого дохода.
- Я чуть не обосрался, твою мать,
Каков итог бесстрашного похода.
И отвечает демон мне.
- Да, Ваня, стал я меньше.
Теперь не позавидуешь тебе,
Махнули люди и не верят.
Конечно для порядка, может и проверят,
Но не успеть тебе к звезде.
Луна давным-давно взошла,
Осталось, так, не больше часа.
Прасковья в горе умерла,
А ты здесь будешь, словно мясо.
Тебя поджарю на бифштекс,
И может, в росте подрасту я.
Хрустящий, вкусный, сладкий кекс
Со смаком чавкаю, жую я.
- Ну ладно полно, хватит врать.
Словам твоим не верю лживым.
А коль придётся умирать,
Ты первым будешь, мой «красивый».
Схватил скотину за рога,
От злости об коленку трахнул.
Хоть руки я обжог слегка,
О скалы головой бабахнул.
И даже пёрднуть демон не успел.
Он сдох. Не смог, бродяга, ахнуть.
И прочь от сюда полетел,
Но силы мои стали чахнуть.
Уж не иду, а так, ползу,
Торопит время, на исходе.
Нет, к сроку я не попаду,
Вот коридор и выход вроде.
Ну, что за пропасть, вот беда,
Завалено каменьями спасенье.
Осталось метр, ерунда,
А я лежу, какое же мученье.
Нет сил и руки приподнять,
Устал, и ноженьки не держат.
Кто б камни мне помог поднять?
Кто время подлое задержит?
Так и упал на валунах.
Лежу с женой, с детьми прощаюсь.
Кровь засыхает на губах,
Сознанье вон. Я удаляюсь.
Прощай любимая жена,
Прощайте детки, вспоминайте.
Жизнь - тонкая струна,
Я вижу мамку в белом платье.
Ну, вот и всё конец пришёл.
А вместо запятой, поставлю точку.
И хоть Иван себя нашёл,
Но, кто б остановил бы ночку.
Глава 8
Вернёмся мы к жене Прасковье.
И кто же мог тогда узнать?
Совсем свалило её горе,
За сутки начала дрожать.
Оставив деток на соседку,
За мужем вскоре собралась.
Хоть уходила очень редко,
Прям в ад, за счастьем понеслась.
Нашла вход в бездну. Бес дежурит.
- Ну, что, чертёнок, как дела. -
Он знай себе, скатана опий курит,
И тут Прасковья понесла.
- А ну, ответь мне, чёртов сторож.
Знаком тебе мой муж Иван?
Стоишь, балдеешь, вражий ворог.
Что пялишься, придурок - наркоман?
От этих слов чертёнку стало худо.
Со страха проглотил бычок.
- Ну, ладно, милая, не буду.
Ну, раскурили с Ванькой косячок.
А где сейчас он, я не знаю,
Вон видишь, вход весь завалил.
Я сам по нём, уже скучаю,
Тем более что он не докурил.
- Ах ты, паскуда, адское отродье,
А ну, давай вдвоём копать.
- Вот, стерва! Стала раздражать
Меня воинственность тупая.
Какая же ты всё же злая,
Проблемы нет, давай искать.
И взялись оба за работу,
Пока все камни разгребли.
Глядят, Иван лежит у входа,
Подняли на руки и понесли.
А тело было бездыханно,
Уже в зените шла луна.
И от черта воняло странно,
И ночи опустилась глубина.
К знахарке Ваню притащили,
Раздели и на лавку положили.
Эпилог
Луч света. Солнышко пригреет.
Уж месяц прочь, прошла беда.
В саду черешня, с Богом спеет.
Иван с Прасковьей ждут всегда.
К обеду, к ужину, не важно,
Всяк заходи. Открытый дом.
Живой остался, вот что важно.
И даже бес приходит днём.
Уже креститься научился,
Псалмы читает наизусть.
Недавно хвостик отвалился,
Не знают в этом доме грусть.
И я к ним тоже забегал,
Вино хлестал, рассказы слушал.
По подбородку водку расплескал,
От пуза, с аппетитом кушал.
Рассказ занятный записал,
Хотите, верьте или нет.
Я многое от них узнал.
Зайдите к Ваньке - мой совет.