Миядзаки, поработав на студии месяца два, заимел дурную привычку: в конце рабочего дня, примет на грудь сакэ неразбавленного, и идет в кабинет к шефу Судзуки, мебель ломать и морды бить. Ну, Судзуки надоело каждый день фасад штукатурить и новые стулья заказывать. «Ага», думает, «Надо еще одного аниматора в студию взять, да пострашнее, чтобы Миядзаки его забоялся». Дал объявление в газету, «Нужен аниматор с бандитской внешностью».
Пришли аниматоры, один другого страхолюднее. Все в костюмах «Адидас». У одного цепь золотая, у другого фикса на весь рот, у третьего на груди наколка – ёжик в тумане, и надпись «Не забуду Норштейна». Судзуки аж перекосило. Выбрал одного, самого ужасного, и говорит: «Вот с тобой мы будем работать, а остальные пошли на фиг». И тут же по телефону звонит в цех, чтобы Миядзаки срочно явился.
Кладет трубку и говорит: «Ты принят. Рабочие часы с шести до двенадцати ночи, без отпуска, заработная плата три йены в месяц без комиссионных. И еще кинопленку и краску будешь покупать в ГДР за свои кровные, и самолично с таможни вывозить».
«Ах ты вша узкоглазая!» - заорал Такахата (кто же еще!), и как размахнется кулаком! А тут как раз и Миядзаки явился.
«А ну ка стоп, типа» - говорит Миядзаки. «Я не понял, ты вообще с какого района, и чего здесь забыл. У пахана, типа, хлеб отнимаешь!»
«Я,это, Исао Такахата» - отвечает Такахата. «Я сейчас этому хмырю буду морды бить. А тебя вообще в гробу имел».
«А ну выйдем» - говорит Миядзаки. И тут они берут друг друга за грудки и выскакивают в приемную. А Судзуки сидит, слушает, как в приемной сервизы падают и стулья ломаются, и радуется тихой японской радостью. Думает, это в последний раз, и вообще, фасад-то целый остался.
Только недолго он хихикал. Шум как-то быстро стих, а потом кто-то всхлипнул и пишущая машинка застучала. Тук-тук…хлюп…тук-тук…хлюп…В общем, выглядывает Судзуки в приемную. Ну, мебель, понятное дело, в щепки. Стол там вдребезги, графины и все прочее. А посреди этой фигни сидят Миядзаки с Такахатой в обнимку, а перед ними початая бутылка сакэ и пишущая машинка. Сидят, печатают вдвоем, и горькие слезы на механизьму роняют.
«Э-э…вы чего это?» – говорит Судзуки, с них обоих балдея.
«Сценарий печатаем» - отвечают аниматоры - «Про то, как два медведя в одной берлоге…а тебя мы все равно достанем, хмырь с ушами!»
В общем, сколько Судзуки ни пыжился, да все равно облажался. Миядзаки с Такахатой, когда закорешились, стали к нему в кабинет ходить бригадой. Каждый вечер. Примут на грудь сакэ неразбавленного, и идут буянить. Один мебель ломает, другой морду бьет. А на другой день меняются. А мультик про двух медведей они вскорости и сняли. Хороший такой мультик. «Панда-копанда» называется.