Тихая заводь стамбульской мечети.
Волны булыжников. Солнца репей.
Лавками ловко раскинули сети
аборигены уйгурских степей.
Красные крыши спускаются с кручи.
Пыльною мачтой скрипит минарет,
где арабесок затейливый рубчик
смыт сединой отуреченных лет.
Если родился у моря, то значит
солью сверяешь изменчивость вод.
Черное море под перьями крачек
сны византийские пеной несет.
И, разливаясь холстом парусины,
быстрою кистью в армянской руке,
видит корабль в тиши темно-синей
Феодосийский маяк вдалеке.
Дни на чужбине - зряшные зори.
Мысли безбожно вдали от икон.
Волны листает молитвенник моря,
суры барханов - гибкий геккон.
Айя-Софии исламские стены -
Нового Рима озябший камин.
Губы, сулящие смуглым коленям
сущего бога акбар и аминь.
Берег турецкий. Туристская Мекка.
За борт бросает яхта-княжна
бравую песню шабашного века:
дескать и Африка нам не нужна.
Выпала карта козырной землицы.
Стелется тенью отечества дым.
А за туманами тонет граница
самого русского острова Крым.