Велесу, Христу ли молился,
Все одно, не один не выручил.
Кровью щедро родной умылся.
Чашу горя до дна испил.
На руках умирала любимая,
Острой саблей степной посечена.
А ведь только сына мне принесла,
И казалось желать больше нечего.
Я дышать не мог, небо проклинал.
И дитя погубили,
Не сжалились.
Всех секли, всё что есть в огонь.
Над стариками расправились.
Ну так знайте псы, будет страшной месть!
Вырву сердце, вставлю звериное!
Утоплю в крови, несёт ветер весть,
Вырежем всех до единого!
Вдоволь крови испила ты степь.
От плеча рубил и зубами рвал.
Больше нет из них никого живых.
Раненных всех на земле добивал.
Вот и вражий стан, бабы старики.
Волчье сердце горит! Отмщение!
Я забыл тебя, греческий Христос.
Я забыл, что такое прощение!
Распахнул шатёр. Баба и дитя.
Рукой твёрдой топор поднял...
Дрогнула рука. Вспомнил о своих.
Как могилу сам им копал.
Уронил топор, на колени упал.
Я не смог, я не сумел.
И удар...
И в груди моей острый нож...
А ведь я тебя пожалел...