«Душа моя черная
Медведем ученым,
В поганые воды придя умирать,
Ни себя, ни свой грех посмеять не даёт,
А будут смеяться — не станут кричать,
И глупая тяжба пойдёт.»
Итак, молитва как забота:
Руки не вырвешь из руки,
И, вот, скупые обороты —
Предельно цельные грехи.
Воспоминаньям не откликнусь,
Как не кричишь на ворожбе,
Когда последняя молитва:
«Не я один взывал к себе».
Была, была в былом неверье стройность,
Как разве вместе и рассвет, и ночь;
И новое, ничем не беспокоясь,
Замкнутый круг луны, как архаичный голос,
Сгоняет с неба прочь.