Я был на Наримановском кладбище один раз в жизни. Когда умер один русский дядечка с маминой работы, которого я хорошо не знал, все поехали его хоронить, и я со всеми. Долго тогда бродил среди надгробий, читая цветистые эпитафии и разглядывая трогательные мещанские фотографии с ретушью.
"Тевель Янкелевич, доктор наук"
"Безвременно оставившей нас Розочке" и даты рождения и смерти, между которыми - больше века.
"Славе "Королю" от брательников" - и на фотке улыбчивый мужчина, причём золотые зубы - позолочены.
Одна надпись меня настолько поразила, что я, наверное, никогда её не забуду. Она осталась в моей памяти, как живой символ, да, да, живой, нашего города. Когда хочешь улыбнуться как - то по доброму, когда хочешь себе сказать - идите всё к шайтану, и у нас были славные дни - вспоминаешь:
"Вагаршапат Погосян, бакинский лётчик,
лети в небо"
Вагаршапат, субботний листопад,
Могильный холод почитай с досОк.
От тьмы до тьмы невечный наш бросок,
Где наливают стопку, и стопа
Застряла в камне, и она почти
Короче жизни. Холод мой прочти.
Бакинский лётчик Б-г тебя храни,
Когда ты мрамор и когда гранит
Забудь, кто вычтен, вычитан до дна,
Теперь земля и лишь она одна,
Ведёт ряды на каменный парад.
Вагаршапат солёный виноград
Бакинский лётчик покупает лёд
От тьмы до тьмы - подземный переход
Не снег идёт, не ливень снизу льёт,
Печальный Б-г читает: Берахот...
И горько думать о земле, о той,
В которой полночь в голове пустой,
В которой холод в каменной дыре.
Вагаршапат, такой-то год, тире