Заканчивался год восьмой.
Плохим он был, еще какой.
Прошел по странам он бедой,
Как по полю косой.
Народа два. Земля одна.
И тесно им. Вот в чем беда.
Вопрос — так что ж тогда?
Ответ один — война.
Войны и те, и те хотят.
Они друг друга не простят,
Хоть тут араб и там араб —
Со злобою глядят.
И кто тут прав, кто разберет,
Ведь там народ, и тут народ.
Кто первый среди них умрет,
Тот святым прослывет.
Но разве святость та нужна,
Без пользы мертвому она,
Когда не пробудить от сна
На вечны времена.
Всегда Израиля сыны
Перед Палестиною сильны.
Не могут их понять умы
То, что и те горды,
Ведь сильный точно не поймет,
Чем слабый горд, и тем живет,
Что сильного с собой возьмет
Он прежде, чем умрет.
Обоим рая не достичь,
Побед не будет — кличь не кличь.
Они ведь оба, словно дичь,
И вместе им навзничь.
Иерусалим в последний раз
Падет как — будто на показ.
Напоминанием для нас
О горе, что сейчас.
Затихнет колокольный звон,
Многоголосия гомон.
И чтоб не слышать смертный стон,
Уйдут отсюда вон
Все кто молился тут и жил,
Кто этим местом дорожил
И тем, чьи головы вскружил
Иерусалим.
В местах распятия Христа
Для многих, где земля свята,
Не будет места для креста —
Сплошная пустота.
Песок засыплет города,
Не будет новых никогда.
Навечно станут те места,
Где выживет — один из ста.
Тогда придётся, не иначе,
Искать другую стену Плача.
Простая вроде бы задача,
Коль горю не дается сдача.
А может, ждет спасенье их?
Да нет. Ведь словно для чумных
Израиль только для одних —
Для избранных.
Ты там никто, коль не еврей.
Да вспомним тех же латышей,
А так же наци… всех мастей
И прочих «сверхлюдей».
А надо ли жалеть нам их,
Таких вот, богом избранных.
Весь мир ведь состоит для них
Лишь только из чужих.
Народов тьма — Земля одна.
И тесно им. Вот в чем беда.
Вопрос — так что ж тогда?
Ответ один — война.
Довольно страшен тот ответ,
Тому ответу много лет,
Хоть и несет он много бед,
Другого просто нет.
***
И вечно будет правда в нем
Пока с религией живем.
И будет так, пока народ
Понятьем «нация» живет.
Наверное, забыли мы,
Что рождены мы все людьми
И лишь затем рукой умелой
Нас делят нацией и верой.
Очередной для нас урок,
Последний может быть звонок.
К концу, наверное, пролог —
То Сектор Газа.