Под темной вуалью в столичной ночи,
На площади муки и власти,
Среди разноликой, веселой толпы,
Царице не скрыться от страсти.
Она как мираж, как в пустыне волна,
Осанка, и жест, и походка,
И шлейф выдает, жемчугов белизна,
И Франции запах немножко.
А рядом- ни конюх, ни паж, ни герой,
В боярина рылом не вышел,
Шагал по брусчатке, как будто слепой,
Художник- оборванный, нищий.
Чем страсть заслужил он, откуда почет,
За что идиоту награда,
Он в небе витает, он в мыслях живет,
И счастья как будто не надо.
Как будто пленен колдовской красотой,
Неведомой сказочной девы,
А здесь не горит, не сверкает огонь,
Как будто он здесь- ни при деле.
Над темной Невой, среди белых ночей,
Лишь грусть и печаль оживает,
Не внять, не понять ему царских речей,
Давно в облаках он летает.