(памяти моего деда, Зудилова Георгия Семеновича, посвящается)
Из Поволжья был дедушка родом -
В разговоре на «О» нажимал,
Но судьбу с белорусским народом
На всю жизнь он войною связал.
Мог бы бронь получить -здесь-то чисто:
Миопия... Но знал наизусть
Он таблицу – провел окулиста,
Военфельдшером начал свой путь.
Довелось им сражаться недолго:
Окружение – плена позор,
Но держатся звалО чувство долга,
Чтоб пробить тот проклятый забор.
Гимнастерка разорвана в клочья,
Рабский труд. Дикий голод знаком...
Сердобольные жители ночью
Пленным хлеб приносили тайком.
Перед Родиной горько и стыдно,
Что сейчас не стоишь ты в строю,
Хоть и в лагере жизнь незавидна,
Все вину ощущают свою.
Вот и сорок четвертый отмерен -
Всю уверенность враг потерял...
План побега был точен и верен -
Да, надолго в плену он застрял...
По-пластунски, под гром артобстрела,
Пробирались с друзьями к своим
Многих пуля шальная задела,
Но добрался мой дед невредим.
И, готовый сражаться с фашистом,
Принят был в штурмовой батальон,
До Германии артиллеристом
Продвигался неистово он.
За спиною – плита миномета -
Двухпудовый такой пустячок.
Он зато на привалах с охотой
Отоспаться на ней даже мог.
Его зубы цинга не щадила,
От контузии стал тугоух,
Но надежда в нем силы крепила,
Поднимая воинственный дух.
В жаркой схватке сражаясь за Краков,
Орден Красной Звезды получил,
(Было множество памятных знаков -
Со слезой - лишь о нем говорил).
Шел до Праги, себя не жалея,
Не стяжал ни чинов, ни наград
Заработав погоны старлея,
Возвращался с победой назад.
Здравствуй, мир долгожданный! Мы едем
В край озер и сосновых боров:
Белорус не откажет соседям,
И не тратит он попусту слов.
Наставали суровые будни
Поднималась из пепла страна.
И отстроили! Всем было трудно,
Но опять пробудилась весна.
Гнезда аисты вьют возле дома
Вечным символом Белой Руси.
Здесь все просто у нас и знакомо -
Лишь добро в своем сердце неси!