В моем нутри – сумбур из слез и мечт.
Скажи, Творец, зачем всадил в меня ты столько веч-
ности?
Настиг,
карающий.
Ура, товарищи!
Амур, ты старый скряга! Жалко, что ли?
Давай, метни в меня чего-нибудь – я волен,
я брошен – посмотри – к твоим ногам и я
как никогда открыт для моногамии!
Ну что – игриво ухмыльнешься? Думаешь
я шуточки с тобой шучу?
Давай конкретно говорить -
Какая именно?
Ах, не сейчас… Ну подожду чуть-чуть.
Пойду, прококаиненный,
От снега-порошка
…пока…
Бранзбойт, браток мне в сердце намотали,
Бранзбойт броню бранит последними словами самыми,
Я за бутылкой время коротаю
А он громит гранита граммы.
В кране кроме
воды, мне кажется, идет немного крови –
Уж не моей?
О ней. Я все о ней…
Когда наступит облачное завтра,
Пошлет ко мне творец ассенизатора.
Как курагу тот высушит мой разум,
И скажет – доигрался, все.
Маразм.
Я б с радостью – на черта мне мозги?!
Ну, хочешь,- распрями извилины изгиб,
и без изгиба гибну…
Мне бы
небом
дебо-
ширяться
в вену!
Я молодой!
Ну да… мне только двадцать.
И я все время у тебя на мушке.
Эй, слушай, ну бросай там, хватит драться
с архангелами облачной подушкой!
Дай мне уже какой-нибудь любвишки –
хоть самой захудалой, без излишков,
простой, ненужной, грязной, поломатой…
Давай-давай! Ну не ленись, наматывай
веревку мне на шею – добровольно прошу пут!
А то не выдержу, расплачусь прямо тут
неподобающе.
Отстой, товарищи!
Прости, разнюнился.
Прости.
Угрюмо дохнет день без
ра-
дос-
ти.
Ведь небо мне, конечно отказало.
Сгорел воздушный храм, лишь в золе зала
теплится искорка надежды запоздалой.
Тоска, зараза, зад свой зализала
и лезет, как и раньше залезала
мне внутрь. А
ночь прошла. Родилось утро.
Ну как же так?! Опять я без…
Напрасно я кричал, с прошеньем лез…
Напрасно
Я сно-
ва сам.
Ну что ж. Спасибо небесам!