Не знаю как, но, вероятно, чудом
И ты, мой фрак, в изгнание попал.
Я помню день, мы вырвались Оттуда.
Нас ветр морской неистово трепал.
Но в добрый час на берега Босфора
Выходим мы, молчание храня.
Как дни летят... Как всё минует скоро...
- Мой старый фрак, не покидай меня.
Шумел Стамбул. Куреньями насыщен,
Здесь был иной, какой-то чуждый мир.
Я обменять хотел тебя, дружище,
На белый хлеб и на прозрачный сыр.
Но турки только фесками качнули,
Покроя твоего не оценя.
В закатном солнце тополи тонули...
- Мой старый фрак, не покидай меня.
Я помню, как настойчивей и ближе
Отчаянье подкрадывалось вдруг.
И мы одни, одни во всём Париже,
Ещё быстрее суживался круг.
Вот-вот судьба своей придавит крышкой.
А тут весна... фиалки... блеск огня.
И я шептал, неся тебя под мышкой:
- Мой старый фрак, не покидай меня.
Но счастье... ты - нечаянность созвучий
В упорной, непослушливой строфе!
Не знаю, счастье, чудо или случай,
Но вот, гарсон в изысканном кафе,
Во фраке, между тесными столами,
Скольжу, хрустальными бокалами звеня.
Гарсон, сюда! Гарсон, шартрезу даме!
- Мой верный фрак, не покидай меня.
И ночью, вынув номер из петлицы
И возвратясь, измученный, домой,
Я вспоминаю тёмные ресницы,
И старый вальс... И призрак над Невой.
Ты помнишь, как на отворот атласный
Волну кудрей тяжёлых уроня,
Она, бледнея, повторяла страстно:
- Мой милый друг, не покидай меня!
Бегут, бегут стремительные годы.
Сплетаются с действительностью сны.
И скоро оба выйдем мы из моды,
И скоро оба станем не нужны.
Уже иные шествия я внемлю.
Но в час, когда лопатами звеня,
В чужой стране меня опустят в землю...
- Мой старый фрак, не покидай меня.