Немилосердно нас об вічність б’ють
припалою снігами головою.
А все не поквитаємось з добою,
ніяк не вийдем на правдиву путь.
Тороси горя нас і труть і мнуть,
тороси болю кличуть нас до бою,
а ми пливем, як туші, за собою,
і тільки дух нам забиває лють.
О в’язню вічності, гати себе об мур,
гати об мур, аби зажить свободи.
Конає світ. Уярмлені народи
гойдають небо, ніби абажур,
і в чорноті космічній, над зірками,
росте їх крик — жалкими шпичаками.
Немилосердно нас о вечность бьют
усыпанной снегами головою.
А всё не расквитаться нам с судьбою,
никак не выйти на правдивый путь.
Торосы горя нас и трут и мнут,
торосы боли призывают к бою,
а мы плывём, как туши, за собою,
и только гнев в душе наводит жуть.
О, узник вечный, спрятанный от бурь,
Погибни, в вожделении свободы.
Мир гибнет. В рабство сданные народы
колышут небо, словно абажур,
и в бездне беспросветной, в звёздной гамме,
растёт их крик – не слышимый богами.