Я ни о чем не забывал,
но память, чтя дневные рамки,
была, как потайной подвал,
секретный ход в старинном замке.
Там, под землей моей беды,
под спудом ревности и веры
идут укромные ходы,
таятся гроты и пещеры.
И, глядя в облачную хмурь,
где настающий день дымится,
я слышу зов подземных бурь
и вижу лица, вижу лица.
Мой срок пробьет когда-нибудь,
туман окутает низины,
и я пущусь в обратный путь
по лабиринту Мнемозины.