...пришла к нам она в школу на практику. Не знаю,сколько ей лет было, но одевалась она явно из бабушкиного сундука- невоообразимые старушечьи юбки до пят с талией под грудью, застегнутые под горло кофточки. Естественно, очки, жидкие волосы, собранные в гулю и неизменные стопки книжек в руках. И звали ее еще по-хрестоматийному - Марь Иванна. Ну мы, недолго думая, видя ее нарочитый аскетизм, обозвали ее Машкой-Монашкой. Нет, мы не издевались над ней, мы благопристойно разучивали с ней стишки. Тогда еще нововведение случилось, надо было не просто про природу что-нибудь вызубрить, а еще и анализ текста сделать. По неписаным правилам, перед тем,как придумать, что же хотел сказать автор, надо было признаться в невыразимой любви к стихам, а иногда в спешке и в любви к самому автору. И вот я, оттарабанив что-то лиричное о дожде, цветах и окне, бодро начинаю: " Я люблю поэта Фета", ну, и как сознательная развиваю мысль, за что ж я его люблю... Марь Иванна сморщилась и проронила:" Стихи ты любишь...ты не можешь любить поэта". И скучающе уставилась в окно.
Прошло десять лет. Марь Иванна ошиблась. Я люблю поэта.