Любил я с детства кровь, и волчий вой.
Лишен был жалости и состраданья напрочь.
«Техасская резня бензопилой»
была мне колыбельной песней на ночь.
В семье, со сверсниками и в толпе людской
всегда я чувствовал себя чужим и лишним,
но обретал и счастье, и покой
в сыром и мрачном склепе на кладбище.
Лишь мне открылась тайна адовых богов
в непреходящей красоте предсмертных стонов.
В большой романтике повапленных гробов
живет святая мудрость Некрономикона.