СКАЗКА
(Записано от Настасьи-сказочницы)
Как травы шелковые на лугах расстилаются, как цветы лазоревые среди трав распускаются, красовалася любимая дочь царя богов Зевса – Елена Прекрасная – среди всех женщин земных, среди всех богинь небесных, среди всех фей и волшебниц красотою своею живой, несказанною. Уж на что богини небесные красотою сияют бессмертною, а Елена златокудрая всё ж сияет ярче их всех. Уж на что феи тонки и нежны, а Еленушка всё же нежнее и тоньше своею статью лебединою.
И удумала одна Фея Цветов околдовать Елену, а её красоту несказанную, лебединую – себе забрать. Зависть поселилась в сердце Феи, зависть гложет душу её чёрным огнём, зависть съедает её доброту природную.
Надо вам сказать, что феи – это те же нимфы греческие. Прежде-то их древние греки нимфами называли, и были эти самые нимфы древнего титанова племени. Как победил Зевес титанов самых могучих, грозных великанов, так нимфы и попрятались подальше от глаз богов и людей, чтобы не вызвать ненароком их гнев, не напоминать о своей титановой правде.
Каждая нимфа – душа природы. У каждого дерева своя хозяйка-дриада, у каждого озера, реки, ручья, у каждого горного ключа – своя хозяйка-наяда, в море среди синих волн играют нереиды, в океане волну вздымают бессмертные океаниды. Но как попрятались нимфы, люди забыли их настоящие имена и стали называть их всех одним именем – феи. А после и это имя позабылося, и стали люди называть добрых фей ангелами, а злых – демонами, чертями да лешими.
И всё же нимфы, феи, ангелы, демоны, черти да лешие всякие – истинные дети и хозяева природы, древнего титанова племени, как и Леда-лебёдушка, матушка Елены Прекрасной. Не забыли феи, что Елена по линии материнской – того же роду, что и они сами, того же титанова племени. Да вот, вишь, обидно им стало, что Елену Прекрасную за её красоту несказанную почитают даже боги, а люди чтят, как богиню. И обиднее всех показалось этой той самой Фее Цветов, луговой нимфе.
На тех лугах заветных, где жила Фея Цветов, росли не одни ромашки с колокольчиками, не одни тюльпаны с одуванчиками. Ближе к болотам, в самых сырых местах росли и цветы ядовитые, травы дурманные, смертоносные. Знала Фея, что Елена Прекрасная – роду бессмертного, не отравить её было до смерти. И удумала она такое зелье приготовить, такой отвар из трав ядовитых сварить, чтобы Елену ума-памяти лишить, навеки одурманить, душу отравить, а красоту её несказанную себе забрать.
Была эта Фея-Феюшка чудо как хороша собой и нежна, волосы русые, кожа белым-бела, глаза тёмно-синие, как в траве васильки, как небо на закате. Умывалася Феюшка по утрам росой, гуляла всегда по траве босой, ноги белые в ручейке купала, цветами полевыми себя украшала. Но всё ж при этом думу думала: как бы зелье нужное приготовить, как для него травы ядовитые сыскать.
Идёт как-то Фея Цветов по своему лугу зелёному в платье изумрудном, цветы в русы косы заплетает, грустную песню напевает. Вокруг неё пчёлки-бабочки вьются, кто нектар ей приносит, кто мёд, кто пыльцу цветочную, чтобы накормить, порадовать свою Феюшку любимую. Птички луговые –жаворонки – высоко в небе ей свои песни весёлые поют, перепёлки в траве посвистывают, птенцов своих от Феюшки не прячут.
Вдруг поднялся ветер, налетела буря, птички-бабочки попрятались, а Феюшка под деревом укрылася. Тут на луг зелёный прилетает Ворон чёрный – Царь Воронов. Проведал он, что Фея Цветов недоброе замыслила против Елены Прекрасной, ибо умел он читать мысли и фей, и людей, и были ему недоступны только мысли бессмертных богов.
Прилетает тот Ворон чёрный, о землю ударяется, в добра молодца превращается и к Феюшке идёт. Смотрит на него Фея во все глаза – диво как хорош собой Царь Воронов! Кудри его чёрные вьются, уста алые смеются, глаза сияют, как два агата чёрных, как две невиданные чёрные звезды.
Не ведала прежде Феюшка, что бывает на свете такая краса, как у Царя Воронов: кожа оливково-смуглая, походка упругая, голос вкрадчивый. Обворожил он Феюшку, заставил её открыться, рассказать о мыслях своих потаённых против Елены Прекрасной. Во всём призналась, ничего не утаила от него Фея Цветов, ибо покорил её нежное сердце добрый молодец – Царь Воронов.
И просит его Феюшка помочь ей найти траву-дурман, чтобы нужное зелье приготовить и Елену опоить. Черны, как смоль, волосы у Царя Воронов. Черны, как уголь, его глаза; черна, как сажа, его душа. Не забыл он, как матушка Елены Прекрасной, Леда-лебёдушка, отказала ему когда-то, не приняла его любви, ибо под обликом дивным разглядела его душу чёрную. Вот и решил он отомстить дочери Леды за свою любовь былую, за счастье несбывшееся. И как проведал, что есть такая Фея, что хочет Елену отравой опоить, решил он помочь той Фее, чтобы не своими, а её руками зло сотворить.
И сказал Фее Царь Воронов: «Ты иди на край своего луга зелёного, туда, где болота топкие начинаются. Там найдёшь ты дурман-траву ядовитую, она сама к твоим рукам потянется. Собери ту дурман-траву своими руками белыми да вплети её в свой девичий венок. Да венок тот на себя не надевай, а Елене оставь». И пошла наша Феюшка собирать дурман-траву ядовитую да венок колдовской плести. А Царь Воронов о землю ударился, снова в чёрного Ворона превратился и полетел в своё Воронье Царство.
То Воронье Царство лежало в пустынных местах, на голых камнях. Там, среди камней чёрных и песков зыбучих живут гады разные, змеи и скорпионы ядовитые. Собрал всех гадов ядовитых Царь Воронов, и дали они ему своего яду самого сильного, чтобы смог он сделать своё чёрное дело.
На краю пустыни, высоко в горах стоит чёрный замок, где живёт Царь Воронов. Рядом с замком есть сад, и растут там розы алые и розы чёрные. Набрал тех роз в своём саду Царь Воронов и заплёл из них два венка: одна роза – алая, а другая – чёрная. И напитал он ядом змеиным и скорпионьим один венок. Наденет его Елена Прекрасная на свои кудри золотые, оцарапает лицо и руки шипами роз алых и чёрных, и яд попадёт в её кровь горячую, отравит её тело белое, ума-памяти лишит. (А второй венок хотел подарить он Фее Цветов, чтобы ничего не заподозрила Елена).
Берёт он те венки и летит чёрным Вороном на луг заветный, где ждёт его Фея Цветов. Там он прячет свои венки среди кустов терновых и идет до Феюшки в образе доброго молодца. Феюшка грустно среди цветов сидит, рядом с ней венок колдовской лежит с дурман-травой. Говорит ей Царь Воронов: «Я возьму твой венок дурманный и полечу до Елены Прекрасной. На неё венок надену, одурманю и на крыльях своих сюда принесу. А уж тут мы с ней и расправимся!»
Берёт он венок колдовской, дурманный и летит чёрным Вороном к дому Елены Прекрасной. А Елена о ту пору в своём саду гуляла, цветы поливала. Подходит к ней Царь Воронов в облике добра молодца, глядит на её красоту несказанную, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Зачаровала её краса Царя Воронов, и решился он не губить Елену Прекрасную, а сделать её царицей в своём Вороньем Царстве.
Низко поклонился Царь Воронов Еленушке и говорит ей сладким голосом таковы слова хитрые: «Здравствуй, Елена Прекрасная, красна девица красоты невиданной! Кланяется тебе моя хозяюшка, Фея Цветов, этим венком волшебным. Как наденешь ты его на свои кудри золотые, откроется тебе великая тайна, узнаешь ты язык трав и цветов, птиц и зверей».
Отвечает ему Еленушка: «Здравствуй и ты, добрый молодец! Спасибо твоей доброй хозяюшке, Фее Цветов, за дар волшебный, венок из трав и цветов луговых. Только язык тайный, коим природа говорит, мне с малолетства известен. Впитала я его с молоком своей матушки Леды. Но дабы не обидеть тебя и твою хозяюшку, приму всё же её дар с благодарностью».
Берёт Елена Прекрасная венок дурманный из рук Царя Воронов и надевает на свои кудри золотые. Тут одурманил её запах дурман-травы, а сок ядовитый попал на её кожу белую, проник в её кровь горячую. Закружилася голова у Еленушки, и упала бы она на траву шелковую, да подхватил её Царь Воронов своими руками могучими, обратился в чёрного Ворона и унёс на своих широких крыльях туда, где дожидалася его Фея Цветов, где дожидался его в кустах венок ядовитый.
Прилетел на тот луг зелёный Царь Воронов с Еленой Прекрасной, а у неё в полёте дурман-то из головы немного повыветрился, пришла она в себя, только не поймёт, как на лугу очутилася. Как увидала она Фею Цветов, заворожила её Феюшка своей красотой нежной, луговой. Как увидала Фея Цветов Елену Прекрасную, заворожила её Еленушка статью своей лебединою. Все помыслы злые ушли из сердца Феюшки, как сестру приняла она Елену. Созвала наша Феюшка всех окрестный фей – нимф лесных и луговых, наяд и дриад. Собралися все феи и нимфы, наяды и дриады вокруг Елены Прекрасной, как сестру её приняли, песни поют, хороводы водят, любуются её красотою живой, несказанною. А Царь Воронов под деревом стоит, на них глядит.
Прекрасны феи луговые, нимфы лесные! Чистыми ручейками звенят голоса наяд, как листва деревьев, густы косы дриад! Но всех других фей прекраснее Фея Цветов, а ещё краше – Елена златокудрая. И решился Царь Воронов погубить Фею Цветов, дать ей венок ядовитый, чтобы не выказала она его Елене, не рассказала о его злых делах и помыслах.
Долго пели и танцевали нимфы и феи с Еленой Прекрасной, наконец, притомилися, по своим уголкам разошлися. Остались на лугу зелёном только Фея Цветов с Еленушкой. Тут достаёт Царь Воронов из терновых кустов венки припрятанные и идёт к ним. Говорит им Царь Воронов: «Приготовил я вам, красны девицы, подарки дорогие – эти венки, что я сам заплёл из чудесных роз. Розы эти только в моём саду растут, нету таких больше на всём белом свете». И подаёт им венки: Елене – чистый, а Фее Цветов – ядовитый.
Уж весь дурман выветрился из головы у Елены Прекрасной. И вот слышит она, как в руках у Феи Цветов на венке чёрная роза говорит розе алой: «Жалко мне Феюшку горемычную! Хоть и желала она зла Елене Прекрасной, хотела напоить её отравой и украсть её красоту несказанную, всё же жалко мне нашу Феюшку. Всегда добра была Фея Цветов, никому зла не делала, а теперь погибнет от того яда змеиного и скорпионьего, которым напитал наши шипы и листья Царь Воронов».
Услыхала эти слова Елена, услыхала их и Фея Цветов. Побледнела она, как мел, и уже хочет тот венок ядовитый на себя надеть, чтобы вину свою перед Еленой искупить – самой принять ту муку, которую Елене желала. Только не дала ей это сделать Елена Прекрасная, выхватила у неё из рук венок ядовитый и бросила на траву шелковую. И там, где упал венок ядовитый, мигом цветы завяли, трава почернела и даже земля обуглилась.
Взглянула Елена Прекрасная на Царя Воронов – почернело у него лицо от злобы, что все его хитрости на чистую воду вывели. И под строгим взглядом Еленушки съёжился весь Царь Воронов, потерял вид свой гордый, о землю ударился, в чёрного Ворона превратился и улетел навсегда в своё Воронье Царство. Понял он, что бессильны все его хитрости перед мудростью бессмертной дочери Зевесовой.
А Фея Цветов перед Еленой покаялась в своих помыслах злых, в своей зависти былой к её красоте несказанной, к её кудрям золотым. Улыбнулася на то Елена, и от её улыбки всё вокруг озарилося светом ясным. Провела рукою Еленушка по волосам Феи Цветов – и засияли под её рукою волосы Феюшки чистым золотом.
Провела Елена Прекрасная своей рукою белою по лицу Феи Цветов – и лицо Феюшки стало нежным и ласковым, как у самой Елены Прекрасной. Подвела Елена Феюшку к озеру чистому и говорит: «Погляди-ка в своё зеркало луговое, как ты теперь себе покажешься?»
Глянула Феюшка в озеро на отражение своё и Елены и видит – стали они похожи с Еленой Прекрасной, как сёстры родные. Только у Феи глаза синие, а у Елены – как фиалки весенние. Светятся глаза Феи Цветов чистотою ласковых утренних зорь, сияют глаза Елены Прекрасной несказанной добротой, мудростью и бессмертием.
Поклонилася низко Елене Фея Цветов, а Еленушка обняла её, как сестру, и говорит: «Что делить нам с тобой, милая Феюшка? Цветы луговые тем и хороши и дороги сердцу, что непохожи они на розы из царских садов».
Вышла на луг зелёный Елена Прекрасная, закричала по-лебединому. Прилетали на её зов гуси-лебеди, брали Еленушку на крылья свои широкие и уносили её домой к матушке Леде.
А с тех пор Елена Прекрасная часто прилетала на крыльях лебединых к Фее Цветов на заветный луг. И долго звенели их песни, долго водили хороводы феи и нимфы со своей названной сестрой – Еленой Прекрасной.
***