Под кровавой звездою рождённый,
Цвет багрянца, на веру приняв,
Видел мир через чей-то рукав,
Ощущая себя продолженьем
Той руки, что вела во «спасенье»
Миллионы таких же, как я.
Невдомёк, что гадюка – змея
Притаилась на сердце горячем.
Змей прикинулся быстренько спящим
И спокойно лежал на груди.
Сказки счастья, что ждут впереди,
Прямо в ухо мне тихо читал,
Я же, мирно, под музыку спал.
Тело мыли моё купоросом,
Совесть с оловом плавили в рот,
Чай с полынью добавили в мёд
Вкус смакуя, испить заставляли.
В очи стекла, цветные вставляли,
Да на мир запрещали смотреть.
Не имел права даже пропеть
Я о далях на вас не похожих.
Ежедневно встречая прохожих,
Точно в зеркало с грустью смотрел.
С головы моей сыпался мел,
Если вдруг попытался поднять.
И по ныне, не просто узнать
В фотокарточке старой себя.
Пионерская школы семья
Кумачом шею мне обернула,
Да узлом посильней затянула,
Не позволив всей грудью дышать.
В это время вы стали орать
С громогласных трибун манифесты.
Из умов наших, словно из теста,
Изваяли послушных рабов.
Не жалели ораторы слов
Для раскраски своих убеждений,
Мир рисуя, как мир привидений,
Находившийся там, за бугром.
Я со сломанным в драке ребром
На кулак красный галстук мотал,
И признаться – он помогал
Не порвать свои руки о зубы.
Закусив в кровь разбитые губы
В подворотнях без шума курил.
Я взрослел, а мой город накрыл
Свежий ветер нежданной свободы,
Словно кожу меняли народы
И мой змей – кровопийца пропал.
Жив паскуда, его я встречал,
Только белым от ныне окрашен,
От того он не стал меньше страшен,
За спиной притаился и ждёт,
Может, кто в его сеть забредёт.