Я любил поезда,
я сейчас их люблю
той любовью, что в памяти есть...
Я стоял на мосту,
под которым они
уходили в неведомый мир...
Воротник подростковый
уют создавал
на продымленном, терпком,
полночном ветру...
Сколько тайны тревожной
в толчее
уходящих туда,
где нас нет...
Жизнь - вокзал,
смерть - билет...
Световая змея через мрак...
И любви навсегда роковой силуэт...
Я люблю,
я люблю поезда,
как последний дурак,
за движение к бедам,
победам
незнаемым -
от прирученных бед,
надоевших побед...
Зарешёченный свет,
лай собак,
"вологодский конвой"...
И теплушки из лютых,
мной не прОжитых лет...
И тифозная жуть
на стучащих железных колёсах
и оборванный взрывами путь...
Это тоже
из оперы "ПОЕЗДА."
Боже!
Боже!
Да, да, да!
Да, да, да!
Поезда...
Поезда...
Я люблю тебя жизнь!
Навсегда!
Навсегда!
Из бурьяна овражного
былинных,
догадкой щемящих наитий
в волчонке степном
обаянием диким вдруг став,
я внедряюсь сквозь ржавый
от крови засохшей,
многократно мной проклятый,
рукотворный наземный устав -
в продолженье в мирах,
где этапы земные
встречают родные,
приручившие ужас,
победившие страх...
Поезда,
поезда -
с узелками утрат,
с набуханием почек
неведомых новых надежд
из-под крепко смежённых,
век кровавый поймавших в ловушку,
Бога видящих, смертных,
на рождение обречённых
человеческих вежд,
в путь в неведенье облачённый,
влюблённых...
Вкус железной дороги,
как запах мазута, -
раздирающе-свеж...
Облака, как набитые
экзистенциями земными, вагоны -
чередою плывут привокзальным,
ещё не распахнутым
стуком сердец,
небосклоном...