Змеиным ядом, до краёв
Наполнит время мой бокал.
Дабы его всё ж пить я стал,
Добавит в зелье каплю мусса,
Чтоб не почувствовал дурного вкуса,
А сладость с наслаждением вкушал.
Я с губ своих судьбу лизал,
Наивно упиваясь сказочным обманом,
От бытия казался пьяным.
Плясала под ногой земля.
Среди местоимений – главный «я»,
В лицо дышала пряная удача.
Старушка-совесть, тихо плача,
Забилась где-то в глубине души.
Искать благую не спешил,
Смеялся я.
И яд смеялся,
Надменно руки потирая.
Лакей слащавый у подножья рая,
В нутро без меры радость подливал
И злобно, мерзко хохотал,
Когда, я праздновал победу.
Вот глупый, думал, что на лаврах еду,
А оказалось – так, иду.
Уже предчувствуя беду,
Последствий опасаясь, шаг замедлил,
Почувствовал на нёбе привкус медный
И не на шутку затрусил.
Влачась, едва хватало сил
Для вздоха. Не хватало кислорода.
Всё рухнуло. Хвалёная свобода
Не рисовала блеск в глазах.
Хотелось оказаться на руках
Своих друзей. Но, где они?
Исчезли, как и детства дни.
Куда девалось твердое плечо,
На кое мог бы опереться?
Осталось только, донага раздеться
И на крещенье утонуть.
Где ж силы взять, чтобы закончить путь,
Тугой верёвкой душит яд.
Пусть будет так. Я даже рад,
Что выпил свой бокал до дна.
Горчит прокисшая вина,
Треть века вкус её глотаю.
Итог известен. Не мечтаю.
И все же, попрошу прощенье у людей.
Пригоршню пышущих углей,
Не добрых дел возьму в охапку.
Отравленный, с походкой шаткой
Я снова попытаюсь жить.
До самого конца придётся пить,
Самим собой добытый яд.
Не обвиняю никого. Я виноват.